Найдена - Ольга Григорьева Страница 52

– Прости мою сестру, король. Она еще не оправилась после смерти братьев.

Болеслав оторвал взгляд от закрывшейся за княжной двери и рассеянно кивнул. Святополк подхватил его под руку и повел к терему. Длинная вереница бояр и нарочитых потянулась следом. Девки и дворовые обступили оставленных поляками коней, принялись ощупывать диковинные стремена и разглядывать узоры на седлах. Рядом со мной судачили о выходке княжны и нежданном возвращении настоятеля Десятинной. Я отошла в уголок и присела на поленницу. Выполнить приказ Новгородца мне не удалось. Хотя что я могла изменить? Ярославова сестра не желала слушать ни киевского князя, ни польского короля, а настоятеля вовсе осмелилась прилюдно обвинить в трусости и лживости. Поверит ли она нищей бродяжке? Нет, не того гонца выбрал Ярослав… Был бы у него верный человек, смелый, сильный, умный, такой, чтоб всегда мог сказать нужное слово, такой как… Я зажмурилась и опять увидела запрыгивающего к княжне на крыльцо Горясера. Он бы смог вытащить из неволи любого – хоть княжьей, хоть королевской крови…

Ко мне на завалинку присели две девки и защебетали о приезжих.

– А того, что был слева от Болеслава, видела? – восторженно захлебывалась одна. – У него еще чуб такой…

– Черный? – спросила другая.

– Да что ты! Какой же черный?!

Я поднялась. Слушать эту бессмысленную болтовню не было ни желания, ни сил. Поленница покачнулась, но, не заметив, девки продолжали упрямо спорить, какого цвета был чуб у приглянувшегося им поляка.

– Синий! – небрежно бросила я и, со злорадством слушая наступившую за спиной тишину, пошла прочь.

Идти в девичью мне не хотелось. Там ждали те же разговоры.

Я пробралась по длинному переходу к дальней клети и толкнула тяжелую дверь. Здесь хранили старую одежду и ненужную утварь. Я взгромоздилась на кучу старья и ткнулась подбородком в колени. Интересно, где был Горясер, до того как подскочил к княжне? Может, он, как и Анастас, пришел с поляками, а почуяв неладное, неприметно протиснулся поближе к Предславе? Будто чувствовал, что она послушает его совета…

За стеной зазвучали голоса. Я соскочила со старых тюков и прижалась к стене за дверью. Голоса приблизились, у порога зашаркали шаги. Дверь заскрипела и приоткрылась.

– Так нужно… – сказал голос Горясера. – В этом у тебя не будет помощников. Это твоя битва, и ты должна сражаться одна.

«Одна»? Горясер разговаривал с женщиной? Сердце сдавило болью и ревностью. Мне он не сказал и пяти слов, а с этой беседовал почтительно и ласково, словно… словно…

Мне не хватало мужества признать правду.

– Но я не смогу… – ответил женский голос.

«Княжна?» – удивилась я.

– Сможешь! Ты дочь могучего князя, а он всего-навсего польский король…

– Сколько я знаю тебя, Горясер? Много лет ты появляешься и исчезаешь внезапно, как ветер Кулла…

Грусть в ее голосе заставила меня до крови закусить губу. Стало понятно, почему давным-давно княжна отвергла ухаживания поляка и как Горясеру удалось уговорить ее принять меня в услужение.

– Скажи, чего желает мой брат? – допытывалась Предслава. Голос у нее был тихий, совсем не такой, как на крыльце.

– Твой брат так или иначе отдаст тебя поляку.

– Знаю… – Она всхлипнула.

– Помнишь Новгород, княжна? – вдруг спросил Горясер. – Помнишь, как ты вышла к урманам и потребовала отпустить меня? Ты даже уплатила виру за убитых мной людей. В те годы ты была маленькой девочкой, но заступилась за убийцу. Почему ты сделала это?

– Не знаю… Я увидела… Но это не важно… Теперь ты служишь моему брату, и у него нет слуги надежнее. А я все равно тебе верю.

– Тогда послушай моего совета – приходи вечером на пир. Дочь Владимира не должны тащить силой, как безродную, упрямую рабыню.

Она молчала, лишь часто всхлипывала.

– Придешь? – спросил Горясер. В его голосе сквозила надежда. На что? Я замерла. Если она скажет то единственное слово, что навсегда связывает мужчину и женщину, если ответит…

– Да, – чуть слышно шепнула Предслава. – Да.