Черный Янгар - Карина Демина Страница 52

– Пока, – сказал он. – Смотри, маленький Полоз.

Куда?

На потолок, где разворачивает кольца черный змей.

– Не просто так, малыш, наследники живут здесь, а не в главном доме. Полоз присматривает за своими детьми.

Дядя поклонился черной змее, и показалось, блеснули ее глаза, ожили.

– И не только за ними. Некогда сам Великий Полоз воздвиг эту башню, сказав, что будет стоять она до скончания времен.

Взяв табурет, дядя поставил его на середину комнаты. Табурет был маленьким, а дядя – большим. И стоять ему было неудобно.

– Запоминай. Идти надо по черной чешуе. Дюжину отсчитай. И на тринадцатой остановись. Только сначала… – Дядя рассек руку и приложил, окровавленную, к змею. – Вот так. А потом прижми.

Он приложил Печать к потолку, и она прикипела, слилась с чешуей.

– Только тот, в ком кровь Полоза, сумеет добраться до тайника. – Дядя соскочил с табурета.

Янгар затряс головой, уже не прячась от собственной памяти, но цепляясь за нее, выкручивая себя. Больше. Ярче.

Вот дядя вновь спорит с мамой. И она заливается слезами, хватает Янгара, прижимает к животу с такой силой, что вышивка на ее платье впечатывается в его щеку. Он пытается вывернуться, но мама держит крепко.

– Не отдам!

– Ты его погубишь, дура…

– Уходи! Отдай ему то, что просит, и уходи!

– Не поможет.

– Убирайся! – Ее голос срывается на визг. И Янгару страшно. – Они за тобой придут. За тобой…

И дядя уходит.

А потом возвращается, как отец, на повозке и под белым полотном.

Снова похороны.

И мама дрожащими руками вытирает слезы.

– Вспомни, Янгири, ты видел такую штучку у папы…

Не видел.

Не знает, где она.

Ему жаль огорчать маму, но он поклялся дяде, что никому не расскажет про тайник. И мама ведь из другого рода, в ней нет крови Полоза, и, значит, она все равно тайник не откроет.

Она уговаривает долго, много плачет, и человек, стоящий в дверях, морщится от слез. Этот человек после бродит по дому, а за ним идет, ковыляя, старичок с длинной палкой. Палка стучит по камням, по стенам, но ничего не находит.

И огромный человек злится. Он смотрит на Янгара синими глазами, и взгляд его тяжел.

Ночь.

Лошади. Собаки. Люди.

Лязг оружия. И крики. Страшно выходить из комнаты, которую охраняет Великий Полоз, но Янгар выходит. На нем лишь длинная ночная рубаха, а из оружия – дядин кинжал.

Нельзя верить кёнигу.

И мама вбегает в башню, хватает за руку.

– Прячься! – Она тащит Янгара наверх, не понимая, что башня – ловушка. Простоит она, быть может, до скончания мира, но и только.

– Надо уходить! – Он пытается рассказать, но мама не слушает.

– Прячься, прячься, – повторяет она. И заталкивает Янгара под кровать. – Тихо сиди. Не найдут… тихо…

Он замирает, не решаясь ей перечить. Янгар любит маму и хочет ее спасти. Почему она не слушает?

А потом в башне появляются чужаки. И мама кричит, падает… Ее лицо – белое пятно в темноте. Кровь расползается, пахнет плохо. Страх впивается в горло Янгара.

– Вот и мальчишка. – Его находят быстро и вытаскивают из-под кровати. Держат за горло, но Янгар, очнувшись от страха, пытается ударить чужака кинжалом. И клинок оставляет длинную царапину на руке того самого огромного синеглазого гостя. Его лицо красно, словно из камня вырезано.

– Вот змееныш!

Его бросают. И, ударившись о стену, Янгар замирает. В голове гудит.

А потом? Что было потом?

Залитый светом зал и золотая гора трона.

Вот почему тогда, по возвращении, он принял Вилхо за великана.

Много лет назад кёниг и вправду был огромен для мальчишки, который едва ли был старше шести. И голос кёнига звучал грозно.

От него дрожали колени, а ладони становились мокрыми. Голос этот шел отовсюду, а стоять приходилось, запрокинув голову.

Где Печать?

Янгар молчит. Ему кажется, что стоит открыть рот, и правда выскользнет. Молчать надо. И лучше вовсе забыть о Печати, Полозе и старой башне. Обо всем, что было с ним.

– Он в своем уме? – спрашивает у кого-то кёниг.

И свистит плеть. Боль такая, что Янгар прикусывает язык. Прежде его никогда не били.

Все длится долго. Вопрос и удар. Удар и вопрос. Молчание. Пальцы, впившиеся в ладонь. Кровь, наполнившая рот. Янгар часто сглатывает, но кровь все равно выползает из сжатых губ.

– Хватит, – этот голос раздается сквозь алую пелену. – Ясно же, что он умом подвинулся.

– И что с ним делать?

Ему не позволяют упасть, держат за волосы.

– Боги не простят этой смерти. – Кёниг задумался. – Продай. Пусть увезут подальше.

Продай.

Пусть увезут подальше…

Слова звучали в голове. И Янгхаар, взвыв, дернул себя за волосы. Но боль, причиненная себе, была ничтожна по сравнению с той, которую причиняла память.

Его дом.

Его род.

Его месть.

И вкус крови во рту помог прийти в себя. Мазнув ладонью по подбородку, Янгар поднялся. Он возвращался в башню, он вновь видел ее прежней. И призраки родных людей кланялись, приветствуя не Янгхаара Каапо, но Янгири Уто.

В его старой комнате и табурет сохранился, он затрещал, но не развалился под весом хозяина. А Янгар, дотянувшись до рисованной змеи, отсчитал дюжину черных чешуй от глаза. И к тринадцатой прижал ладонь. Показалось, не к холодному камню – к телу змеиному, живому, которое вздрогнуло от прикосновения.

– Я вернулся, – сказал Янгар, и Полоз прикрыл глаза.

Род его по-прежнему был жив. И в руку упала чешуйка. Темная. Четырехугольная, с обломанным краем и выгравированной змеей. Тяжелая и гладкая, словно в шелк обернутая, она была тепла.

– И еще вернусь. – Коснувшись губами камня, Янгар вернул Печать на место.

Еще не время.