Черный сок - Марго Ланаган Страница 52

И тут я увидел их, полчища маленьких созданий с острыми коготками на крошечных лапках, которые шуршали по земле, и этот звук напоминал перестук дождя или шепот ветра под крышей. Они бежали так близко друг к другу, что походили на ковер изо мха, который вдруг сам по себе сорвался с места и стремительно катится вперед. Шкурки лоснились от сытости, а глазки-бусинки поблескивали в лунном свете. Я стоял на крыльце, а они пробегали перед домом, и некоторые взбирались на ступеньки и бежали прямо по моим ногам дальше и дальше. Порог дома не переступила ни одна мышь. Потом они вихрем пронеслись по моему маленькому полю, не повредив ни единого колоска, и исчезли так же внезапно, как и появились. Словно нахлынувшая невесть откуда гигантская волна.

Ночь стояла холодная и ясная. Закутавшись в одеяло, я вышел на ведущую к дому дорожку. Луна залила все вокруг серебристым светом, в котором плясали черные остроконечные тени, похожие на заточенный нож мясника. На холме, откуда обрушилась лавина мышей, виднелась струйка дыма, вылетающая из жилища Бет Крэнск. Должен сказать, меня это ничуть не удивило.

А ведь я мог ее защитить, заступиться, сказать свое слово. Вид у меня довольно внушительный. Меня нельзя отнести к самым уважаемым гражданам в городке, я не священник и не мэр, но люди со мной считаются.

По крайней мере я мог бы на время остановить толпу и заставить задуматься над тем, что они творят. Хороший сосед на моем месте так бы и поступил.

Бет совершила глупость и выдала себя с головой. Урожай был уничтожен, начиная с владений Байндера Копса, восточнее которых мыши не продвинулись ни на шаг. Глядя на поле Байндера, создавалось впечатление, что кто-то провел по нему черту, по одну сторону которой торчат скрюченные серые огрызки, а по другую — колосится золотистая пшеница. Все прекрасно знали, в каком месте городская черта проходит по земле Байндера. Когда я сам мерз на улице, закутавшись в одеяло, лавина мышей неслась мимо, задевая носки сапог, но ни одна не пробежала у меня за спиной! Сделай я шаг вперед, и ноги наступили бы на расстелившийся передо мной мышиный ковер, но сзади-то никого не было! Эти твари прочертили границу своими телами.

Как только члены городского совета это поняли, им сразу же стало ясно, что здесь замешан человек, затаивший на них обиду, и которого некому защитить, потому что он имеет власть разве что над такими созданиями, как мыши.

Я с трудом узнал Бет и постарался сделать все, что было в моих силах. Череп ей не проломили, и скорее всего она не умрет, но от сильных ударов по голове у женщины помутился рассудок, и с тех пор она так и не пришла в себя. Кто бы подумал, что человеческая голова может походить на рыхлый, раздувшийся, кровоточащий шар, словно недопеченный каравай хлеба. Невероятно, но заплывшие от побоев глаза казались больше расплющенного в лепешку носа, из которого при каждом вдохе и выдохе вырывался прерывистый свист. Да еще этот запах крови, впитавшейся в земляной пол. Кровь все текла и текла, как я ни старался ее остановить, прижимая кусок холста к разбитой голове.

Наверное, именно из-за запаха крови я и решился сварить зелье. Хотя, скорее, дело в луне, которая толкает людей на разные безумства, превращая все вокруг в диковинное наваждение. И вот я здесь, один, но дикая ярость всего городка, следы которой отпечатались на лице Бет, а также собственная злость и нечистая совесть идут за мной по пятам. Стоит взглянуть на изуродованное лицо женщины, как они тут же дают о себе знать и накатываются волнами, словно бесчисленные полчища мышей, не давая ни сна, ни покоя. Я даже не мог усидеть на месте и, вскочив со скамейки, выбежал на улицу за глотком свежего воздуха, посеребренного лунным светом.

В конце концов, я достаточно насмотрелся на принадлежащую Бет утварь, вид которой терзает душу. Черная жестяная банка на полке, рядом с которой лежит куча стружек, кусочки древесной коры и множество трав… «Так им и надо», — злорадно подумал я. Если все получится, придумаю, что соврать. Да, именно такие мысли бродили в голове. Я уже точно и не помню. Знаю точно лишь одно: мне не терпелось поскорее взяться за дело.

В прошлое полнолуние я пришел сюда, вот ведь как. Сначала я долго лежал в постели, рассматривая пляшущие под крышей тени и прислушиваясь к тихому шороху у двери: словно кто-то разбрасывал горстями зерно по земле и ступенькам крыльца. Понятно, что Бет не сможет и дальше выходить сухой из воды. Скоро я не выдержу и проболтаюсь, если кто-нибудь меня не опередит.

Я поднялся и босой, в одной ночной сорочке, вышел на улицу, убеждая себя, что никуда не пойду дальше порога собственного дома.

А потом я сидел в темноте, на деревянной колоде, и наблюдал за ней через открытую дверь. Раскрасневшаяся, с обнаженными руками, Бет была целиком поглощена своим занятием. Она кипятила воду на разведенном возле хижины огне, потом бежала к столу и бросала в котел заранее подготовленные компоненты, всегда в одних и тех же количествах и в одинаковой последовательности. Помешав зелье, закрывала крышку и замирала, не дыша, сколько могла выдержать.

Потом крышка снова открывалась, и они с тихим шорохом начинали выскакивать из котелка, словно выкипающая похлебка. Только у странной похлебки имелись серые лапки с розовыми подошвами и волочащиеся сзади длинные хвосты. Мыши заполняли весь стол, скатывались вниз и бежали на улицу, устремляясь на запад, в город. А Бет снова выходила из хижины, чтобы набрать воды из бочки.

Сидя в темноте, я, не отрывая глаз, следил за действиями Бет. Это был настоящий танец, и к рассвету я усвоил его ритм и знал все па.

Сколько раз я видел, как Бет медленно идет по улице и несет в одной руке тоненький белый корешок с остатками земли, а в другой — пучок какой-то растительности.

— Привет, Бет. Что это у тебя?

— А, привет, Педдер.

— Что ты все время ищешь?

— Да так, всякую всячину, — неизменно отвечала Бет. — То, что сгодится для еды и лечения людей.

Матушка Стронгарм утверждает, что видела Бет на кладбище, когда та собирала травы в полнолуние или при новой луне. Но тогда возникает вопрос: а что делала сама матушка в таком неподходящем месте ночью? Кстати сказать, в ту суровую зиму, которая, казалось, никогда не закончится, эта милая женщина собиралась продать свою дочь бродячим артистам. Матушка Стронгарм удавится даже из-за самой мелкой монетки и пойдет на что угодно ради собственной выгоды. Лично я думаю, что Бет не желала зла тому, кто его не заслуживает.

Я поставил котелок на огонь. Все необходимое было уже разложено на столе, том самом, где обычно царил страшный беспорядок. Однако добропорядочные граждане любезно очистили его своими палками, когда явились в хижину, чтобы проучить Бет. Я аккуратно разложил все компоненты в том порядке, как это делала она, и открыл крышку банки. Банка оказалась тяжелой, наполовину заполненной черными зернами. Засунув палец в горлышко банки, я словно прирос к полу. Очень хотелось пощупать зерна рукой и посмотреть, не рассыплются ли они в порошок. Но что-то помешало мне это сделать.