Наша светлость - Карина Демина Страница 52

Не получилось: Тиссе запрещено уходить. Тиссе следует принять ванну, которая уже наполнена, и позавтракать. А дальше, глядишь, тан вернется. Хорошо бы до наступления темноты.

— Он тебя не обидит, — сказал Гавин, вручая пушистое полотенце размером с простыню.

Он — возможно. И даже в его отсутствие Тиссе было спокойно. О плохом не думалось.

А ванна была большой… огромной даже. Не ванна — настоящее озеро с каменными гладкими берегами. Тисса легла и попыталась дотянуться ногой до противоположного края. Почти получилось. Дома ванну построили уже на памяти Тиссы. Мама настояла. А дед ворчал, что траты не разумны, кому надо, тот в бане помоется. Мама возражала — мыться в ванной удобнее. Только воду все равно грели на кухне и носили в ведрах.

Тут же прямо из крана… и настолько горячая, насколько захочешь.

А на полочке, которая вытянулась вдоль ванны, стояли флаконы, флакончики, склянки и глиняные кувшинчики, еще что-то, совершенно не мужского вида. Неужели тан всем этим пользуется? Тисса хихикнула, представив, как Их Сиятельство натирают лицо «составом, способствующим обретению кожей изысканной белизны». Или волосы подкрашивают… нет, как-то это не увязывалось с его характером.

Любопытство одержало победу над совестью.

В первом флаконе обнаружилось мыло, цветочное, но без резкого запаха. А вот содержимое глиняного горшка с плотной крышкой имело весьма характерные вид и запах. Папа такую мазь использовал, чтобы рубцы размягчить. Дегтярная мазь — от кожного воспаления… спиртовой настой родиолы — для скорейшего заживления мелких ран. Дальше смотреть стало неудобно, и Тисса, сняв флакон с мылом, нырнула в воду.

С головой.

Она не собиралась, просто когда садилась, не рассчитала, что ванна эта настолько скользкая. Хорошо, что затылком не приложилась. Но вот коса намокла, и значит, придется мыть, сушить, вычесывать… леди Льялл вечно ворчала, что Тисса не желает поступить, как поступают нормальные девушки — остричься накоротко и носить парики. И порой начинало казаться, что леди Льялл права.

Тисса уже выбралась из ванны и, согнувшись под краном, выполаскивала из волос остатки мыла, которое, как назло, не желало выполаскиваться, но только пенилось и щипало глаза, когда раздался очень вежливый стук.

Тисса знала, что она неуклюжая. Еще узнала, что нервная ко всему. А пол — мокрый, сама же воду расплескала. Кран — твердый. И не надо было резко распрямляться — от боли потемнело в глазах. Ноги же вдруг потеряли опору, и от падения Тиссу удержали лишь чьи-то руки.

— Спокойно. Это всего лишь я.

Слова тана Тиссу ничуть не успокоили, наоборот даже…

— Стоишь?

Стоит. Зажмурившись. Мыло глаза ест. Затылок болит. И волосы мокрые во рту.

— Вы… — Тисса выплюнула волосы, но глаза не открыла. — Вы не должны были сюда заходить!

— Вообще-то я одежду принес. И ушел бы.

На плечи легло что-то мягкое, большое. Полотенце? Похоже на то. Главное, его много, хватит, чтобы завернуться и глаза вытереть.

— Больно? Стой смирно, — тан заставил наклонить голову. Затылок он ощупывал аккуратно, и Тисса терпела, хотя в принципе боль почти уже прошла. А вот шишка наверняка осталась.

— Ничего. Жить будешь.

Это Тисса и без него поняла.

За краткое время общения с таном она четко поняла: от стыда умирают сугубо в балладах.

Он вышел и вернулся с табуретом, который поставил у ванны и велел:

— Садись.

— Зачем?

— Волосы тебе дополоскать надо же.

— Я… я сама.

Как будто его можно остановить. Тиссу усадили на табурет, заставили наклониться — в полотенце она вцепилась, моля лишь о том, чтобы все это поскорей закончилось. Сама виновата. Нечего было сунуть нос в его вещи…

— Ты меня купала, так что возвращаю долг.

— Я… не купала.

Ему тогда согреться надо было! И все. А Тиссе уже жарко. Он же не спешил. Зачем-то вымыл волосы еще раз — не доверяет Тиссе? Потом смазал их чем-то, что выполаскивал очень долго и тщательно. Сам же вытер, осторожно завернул в полотенце и только после этого Тиссу отпустил.

Она, честно говоря, задремать успела.

— Жива? — поинтересовался тан. Он смотрел с улыбкой, но без насмешки, и Тисса кивнула: жива. — Вот и хорошо. Пожалуй, нам следует серьезно поговорить. Но для начала ты оденешься. Только, умоляю, медленно и без попыток себя покалечить. Хорошо? Вот и умница.

Тан принес свежее белье, и чулки, и сорочку, и платье, и даже туфельки к платью. Лучше не думать о том, где он это все взял, и что подумала леди Изольда. Тисса одевалась медленно, во-первых, было бы смешно вновь поскользнуться и расшибить лоб. Во-вторых, предстоящий разговор ее пугал. Но отсиживаться вечность не получилось бы. Тисса подозревала, что если она слишком уж задержится с одеванием, Их Сиятельство появятся дабы оказать посильную помощь.

А ведь на них уже и злиться не получалось.

Ее ждали стол, накрытый к завтраку, и тан, уже к завтраку приступивший. Никакого воспитания…

— Извини, я голоден был. Садись.

Тисса села.

— Ешь.

— Я… мне…

— Не хочется? — он отложил вилку и нож и, сцепив руки в замок, подпер подбородок. — Ребенок, если ты не начнешь есть нормально, я буду трижды в день тебя кормить. С ложечки.

Представив процесс, Тисса замотала головой.

— Вот и договорились. Ешь. Теперь о том, что было ночью… в общем, я не очень умею говорить о такого рода вещах, но ясность внести следует.

О нет! Тисса не желает ясности, а желает забыть обо всем… ну почти обо всем… или хотя бы помнить так, чтобы не краснеть при этом.

— В том, что происходит, нет ничего дурного. Я могу жениться на тебе хоть сейчас, хотя это было бы не совсем ко времени.

— Тогда не надо. Если не ко времени.

Тисса как-нибудь переживет. Скандалы, они ведь только сразу неприятные, а потом что-нибудь другое случается и все забывают. Про Тиссу тоже забудут… если вести себя тихо и правильно.

Она умеет вести себя тихо и правильно.

— Я хочу, чтобы ты поняла: я не отступлюсь от своего слова. Поэтому не надо волноваться о том, что я поведу себя… недостойно.

Тисса и не думала ни о чем подобном.

— Теперь дальше. Ты представляешь, откуда берутся дети?

— Д-да…

Леди Льялл рассказывала. Вкратце.

— И откуда же?

Он нарочно Тиссу мучит? Девушки не говорят о подобном с мужчинами! Они вообще о подобном не говорят.

— Муж разделяет с женой ложе. Долг жены покориться желанию мужа.