Ярче тысячи солнц - Александр Голодный Страница 52

— Я не подведу, соратник Волк!

Горячее рукопожатие. Удачи тебе, паренек. Выходим из помещения. Народ уже моется в душе. Собираю желающих, отправляемся за водой, потом меня опять уговаривают вымыться без очереди. Ладно, пятнадцать минут настроение молодежи не испортят.

После душа побеседовал со спасительницами, посетил Светлану (ровное и дружелюбное отношение), занимаю место на откосе. Надо крепко подумать — что делать дальше? Самый простой вариант — бежать и искать тихую нору — отвергаю. Совесть не позволяет бросить просто так молодежь, и неизмеримо дразнит тайна пропавшего ядерного оружия. Подходит командир. Надо спросить:

— Сергей, как попал в отряд отец Вениамин?

— Вместе со мной. Он был священником в нашем ракетном подразделении. Когда началась война, получал литературу в городе, под ядерный удар не попал. Потом по доносу схватили и кинули в тюремный лагерь. Мои сослуживцы умирали у него на руках. Он хороший, добрый человек, Сержант.

Не верить командиру не вижу смысла. Как и «Дельта», КИБ обычно оперирует тройками. Полевые агенты: Олег — командир тройки, Петр — зам, Светлана — боевик и врач по совместительству. Сергей и отец Вениамин служат ширмой, придают комбинации достоверность, находятся на надежнейшем крючке. Допустим, ликвидировать кибовцев не проблема. Что потом? Последний бой? Не лучший вариант.

Закат. Командир изредка поглядывает на меня. Какое чувство не дает Сергею сидеть спокойно и отрешенно? Кажется, это угрызения совести. Заставили рассказать о нашей беседе про ядерное оружие? Однозначно.

Перед сном долго обдумывал обстоятельства. Что-то начинает складываться.

После завтрака продолжаю занятия. Группа на обучении только до обеда. И здесь все продумано — невозможно научить за столь короткий срок. Показать — да. Но на выработку твердых навыков необходимо соответствующее время. Гоняю молодежь по перемещению и бою в условиях леса, отставив другие темы. Ребята не жалуются, но дышат совсем тяжело. Короткий перерыв.

— Сержант, какой ты выносливый!

— Все бойцы «Дельты» подготовлены не хуже, Оля. Представь себе — как ты будешь сражаться против них?

Девушка задумалась, помрачнела, поправила ремень лежащей рядом винтовки:

— Ты знаешь, у нас хотели забрать твое оружие и вещи.

— Кто, Оля?

— Командир ячейки. Говорил, что автоматическая винтовка и снаряжение нужны здесь, в базовом отряде. Но мы ничего не отдали. Сказали, что ты пришел с одним пистолетом, а форму мы сожгли. Мы ее и вправду сожгли. Ты ведь только нам подарил винтовку?

— Да, Оля, вы поступили правильно. Оружие и снаряжение я оставил только вам. Не самая большая плата за спасенную жизнь. Смотри, чтобы не нашли.

— Не найдут. У нас несколько тайников, винтовка сейчас в другой пещерке и готова к бою.

— Хорошо. Это сейчас и потренируем.

Ставлю задачу — бег зигзагами к тайнику с оружием, отстрел преследователей. Игра понравилась, у молодежи открылось второе дыхание. Оставшееся время занятия потрачено плодотворно.

После обеда провожаю группу. Пожал ладони, посмотрел в преданные и честные юные глаза. Ушли. Увижу ли их еще? Какое будущее ждет ребят?

От тяжелых мыслей отрывает караульный парнишка:

— Соратник Волк, мы вымыли посуду и убрали столовую. Будем делать тир?

— Конечно, соратник.

Прихватив Петра (или Питера?), добиваем ящики. Склад пуст, только у дальней стены штабель с песком, резиной и никуда не годным тряпьем. Звуки звонко разносятся по помещению.

— Теперь, соратники, распарываем эти брезентовые тенты.

Вопросов не задают, споро набрасываются на старые тенты от армейских грузовиков. Определяю размеры, натягиваю под крышей куски телефонной полевки. Забрасываем край получившегося полотна на провода, перегибаем, сшиваю. Получилось нечто вроде свисающих почти до пола штор. С двух сторон от центра, сам центр свободен.

— Зачем это, соратник Сержант?

— Ничего не замечаешь, соратник комендант? Попробуй крикнуть.

— Хэй!.. Ловко. Звук гасится!

— Да. На это и был расчет.

Расположенные с двух сторон ряды штор, конечно, ограничивают сектор стрельбы, но являются хорошей преградой для звуковых волн.

— Соратник Сержант, я позову соратника Олега.

— Хорошо. А мы пока оборудуем огневой рубеж.

Еще две полосы брезента на рейках, свисающие на обрезках полевки с крыши, отделяют три направления, стреляные винтовочные гильзы не будут лететь в товарищей. Трое парнишек домывают от пыли и грязи пол.

Появляется заинтригованный Олег, Петр тащит под мышкой бумажный сверток. Неужели…

— Ого! Тебе цены нет, соратник! Из ничего придумать и сделать такое!

— Отставить овации. Соратник Петр, мне кажется, или это мишени?

Петр гордо разворачивает. Немного выцветшие мишени неизвестного, но понятного образца. Российские. Отличие от привычных — голова имеет отдельную маркировку и кривые точности попадания.

— Кнопки, мел?

Олег, улыбаясь, демонстрирует деревянный пенал. Мелок круглой формы в футлярчике, как от губной помады, кнопки больше напоминают шпеньки с удобными пластиковыми ручками.

Крепим мишени, отходим назад. Олег лезет в кобуру.

— Куда?! Стрельбы — это в первую очередь правила и дисциплина, соратник.

Отгоняю молодежь ко входу, назначаю трех слухачей, распределяю места стрельбы. Командую:

— На огневой рубеж шагом марш. К бою.

— Готов.

— Готов.

— Готов. Огонь.

Хлопки револьверных выстрелов. В промежутке выглядываю из-за шторы. Так и знал — держат оружие обеими руками. Ну, а я как привычней.

— Доклад: «Стрельбу закончил, осечек и задержек при стрельбе не наблюдал».

Петр с Олегом послушно повторяют.

— Оружие к осмотру.

Проверяю.

— Осмотрел. В кобуру.

Машу рукой, подзывая парнишек, командую:

— К мишеням!

Остро пахнет сгоревшим порохом. Подхожу, считаю. Хороший у меня револьвер, бьет точно.

— Здорово! Соратник Волк лучше всех!

Да, из восьмерки не вышел, пули легли кучно, чуть ниже десятки. Олег похуже, разброс больше, Петр так же. Но промахов у них нет.

— Как звуки на улице, соратники?

— Совсем тихо, соратник Волк! А нам можно будет пострелять?

— В Реджистансе: «разрешите», соратник.

— Соратник Волк, разрешите пострелять.

— Соратник Петр, выдай бойцам оружие и по обойме патронов.