Потерянная - Лея Стоун Страница 52

Он поднял руки, чтобы разогнать нашу свадебную вечеринку, но женщины начали строиться в очередь перед нами, увлекая за собой и мужей.

Что они делали?

Первой перед нами оказалась женщина, которую я не знала, ей было около тридцати. Ее волосы были мокрыми из-за разбрызгивателей, а потекшая тушь оставила на лице две широкие черные полосы.

– Мне очень жаль, что с тобой произошло такое. Спасибо, что защитила нас сегодня. – Она потянулась и взяла меня за руку, немного поклонившись мне, перед тем как уйти.

У меня ком встал в горле, когда приблизилась следующая женщина.

– Ох, дорогая, нам не следовало тебя судить. Я и понятия не имела. – Ее голос сорвался, когда она шагнула вперед и притянула меня к себе, крепко обняв. – Счастливой помолвки, дорогая, – прошептала она, прежде чем отстраниться.

Затем была еще одна, и еще. Эти женщины выстроились в очередь, и теперь одна за другой извинялись за свое отношение ко мне, или просто говорили, что сожалеют о том, что со мной случилось, а некоторые не говорили ничего, пожимали мне руку или обнимали, и благодарили за приглашение.

Я прикусывала внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться, когда последняя женщина – старая дама лет восьмидесяти – подошла ко мне, опираясь на трость и прихрамывая. Сойер рядом со мной держался прямо, пожимая мужчинам руки, пока я ждала, что собиралась сказать мне эта женщина. Она шагнула ко мне и поцеловала в щеку, а затем наклонилась и прошептала мне в ухо.

– Ты знала, что можешь вырвать мошонку с такой же силой, с которой бьешь кулаком? – Она отстранилась и подмигнула мне, а потом захромала прочь.

Ладненько, эта дама была немного не в себе.

– Благослови вас обоих Бог. Долгой и счастливой совместной жизни вам, – сказала пара, поклонившись.

Мир вокруг нас летел в тартарары, но люди выражали нам свое уважение. Странно, мило и по-настоящему удивительно. Когда последний человек ушел, Сойер осел возле меня в траву, залитую водой и кровью, и наконец дал волю чувствам.

– Папа, – прохрипел он у меня в голове, и мое сердце разорвалось надвое, когда я потянулась к нему.

Мои родители терпеливо сидели с миссис Хадсон у подножия дерева, пока она оплакивала Курта.

– Почему бы тебе не отвести маму домой и не уложить ее в постель? Я займусь… этим. – Я махнула рукой в сторону тела.

Он кивнул.

– Ты уверена?

Иногда в отношениях наступали времена, когда один человек страдал больше, чем другой; это была одна из тех ситуаций. Сойеру поможет, если я разберусь с этим.

– Да.

Сойер пошел к дереву, и мои родители подались назад, чтобы уступить ему место. Его мать подняла голову, посмотрела в глаза сына, полные слез, и заплакала навзрыд.

– Его нет, – завыла она.

У меня заболело в груди, пока я наблюдала, как Сойер наклонился и положил руку маме на спину, а вторую на грудь отца. Лицо Курта было прикрыто пиджаком, но разобрать, где находилась его грудная клетка, было возможно.

– Он теперь с бабушкой и дедушкой. – Сойер нагнулся и прошептал на ухо отцу что-то, чего никто, кроме него, не мог слышать, затем он поднял маму на руки, будто она была сделана из стекла. Она вцепилась в него, рыдая, и я подумала, что, может, им потребуется дать ей какие-нибудь лекарства. Такое горе опустошало душу.

Моя мама и я вытирали глаза, смотря, как они уходят, а затем я подозвала Юджина.

Мне пришлось откашляться несколько раз, прежде чем я смогла говорить так, чтобы мой голос не срывался.

– У него было завещание? Желание быть кремированным или похороненным? – спросила я.

Громила Юджин выглядел абсолютно сломленным; взгляд его опустел, но он все равно оставался сильным.

– Да. Он хотел, чтобы его похоронили. На семейном кладбище.

Я кивнула.

– Можешь договориться с похоронным бюро, чтобы они подготовили его тело для погребения? Его личные вещи отправить Сойеру?

Нам нужно распланировать похороны, но с этим мы могли разобраться завтра.

Он кивнул в ответ.

– Будет сделано.

Затем я повернулась к родителям.

– Вам нужно домой, запритесь внутри, пока Сойер не сообщит, что делать дальше.

Мама нахмурилась.

– Милая, мы нужны тебе, мы можем остаться…

Я встряхнулась.

– Нет, я должна знать, что вы дома, в безопасности, пока я помогаю Сойеру. Пожалуйста. Я позвоню вам позже.

Они кивнули, обняв меня, и мама бросила последний взгляд на тело Курта, прежде чем уйти. Я присела под дерево, рядом с Куртом, пока вокруг нас носились люди из охраны, выкрикивая приказы и разбираясь с бардаком, учиненным внутри отеля. У нас были мертвые и раненые, и хотя огонь потушен, здание все же полностью эвакуировали.

Я протянула руку, положив ладонь Курту на грудь.

– Простите. – У меня сжало горло, когда я проглотила слезы. – Я позабочусь о нем за вас.

Курт любил Сойера, он прыгнул под пулю, чтобы спасти его, и я знала, что он хотел быть уверенным в том, что кто-то всегда будет присматривать за его сыном. Я не знала, куда мы уходим, когда умираем. Я хотела бы верить в рай, и в Бога, и во все это, но мне было трудно слепо верить. И все же я бы хотела, чтобы он ушел с миром.

– Могу я посидеть с тобой? – спросила Сейдж, и я, подняв на нее глаза, увидела, что она покрыта следами битвы. Она держала в руках подарочную коробку с моими наручниками. Кровь, копоть и грязь изменили ее красивое лицо.

Я кивнула, и она села рядом.

– Спасибо, что прикрыла меня там, – сказала я.

Она приняла обиженный вид.

– Я всегда прикрываю твою спину. – Потом она посмотрела на тело Курта и с трудом сглотнула. – Не могу поверить… – Она задрожала – Мой отец уехал по делам. Он будет в отчаянии.

Я дотянулась до ее руки.

– Мне так жаль.

Мы сидели в тишине, охраняя тело альфы, пока наконец не появился судмедэксперт. Он выглядел потрясенным новостью, глаза его были круглыми от шока, пока он и его помощник разворачивали брезентовые носилки. Я не хотела вызывать у него еще большее потрясение, но мне хотелось убедиться, что он будет обращаться с телом должным образом, с уважением.

– Могу ли я доверить вам его тело? – спросила я, и в моем голосе прозвучал рык.

Мужчина с усилием сглотнул.

– Да, мэм. Для меня честь служить семье Хадсон. Курт дал мне ссуду на развитие бизнеса пять лет назад, в трудный период моей жизни.

А теперь я чувствовала себя дурой.

– Ладно. Спасибо. Простите. Я…

Я потрясена, и мне нужен психотерапевт.