Одно отражение на двоих - Надежда Олешкевич Страница 52

Закончив все свои дела в кафе и звеньях, я подошла к тиасу, в котором меня дожидался маг. Сердце начинало бешено колотиться от одной мысли, что Ролан искал, примчался, не отпустил, что нуждается во мне. Но в то же время я словно ступала на что-то хрупкое, где в любую минуту можно провалиться в пропасть и упасть, затеряться там и никогда не вернуться.

– Медленнее шаг, Лия, – прошептал ветер. – Девушки из богатых семей не ходят так быстро.

Я фыркнула, подбежала к летающей машине и запрыгнула в нее. Лежавший на полу Хулиганчик сонно приподнял голову, а потом подскочил на ноги и забрался ко мне на сидение.

– Ты никогда не научишься?

– Неа, – усмехнулась я, погладив своего друга. – Сейчас поедем на ту же гору для разговора?

– Нет, успею рассказать по пути к высотке. На таком расстоянии блок должен сработать.

– Зачем я тебе? – теперь озвучивать вопросы стало в разы проще. Ролан любил, когда их задают прямо, в лоб, без лишних слов.

– Хочу отомстить своей семье.

Я охнула, откидываясь на спинку сиденья, и посмотрела в окно. Надо было этот вопрос задать в кафе, тогда бы оставалась возможность отказаться, хотя она и сейчас имелась, небольшая, но все же имелась.

– Мама заикнулась о репутации, хотя сама же ее и подпортила, связавшись с Самилией. Она захотела выйти сухой из воды, будто непричастна, но я все испорчу.

– А как же статус семьи, как же заказы, услуги, взаимодействие с другими истинными? Ты сам говорил, что это важно. И столько раз повторял, что я не должна позориться, чтобы не снижать позиции Фленгов.

Ролан игриво прищурился.

– Да, говорил. Это относится к тебе. А насчет того, что относится ко мне – ситуация кардинально изменилась. Они не считаются со мной, хорошо. Мы поступим так же. Всего-то и надо на публику сыграть, что ты моя пара и мы собираемся пожениться.

– Что? – сжала я свое платье в кулаке.

– Но помни – только сыграть. Про возможные чувства совет остается прежним. Лия, ни в коем случае не влюбляйся в меня, – серьезно заговорил он. – У нас в будущем ничего не будет и быть не может. Это временные меры. Ты подходишь для моей игры именно из-за своей накидки.

Не влюбляться…

Я потупила взгляд, борясь с тянущей тяжестью в груди. Поиграть в любовь – дикость. Этим я только сделаю хуже самой себе. Сердце замедлило ритм, однако каждый удар сотрясал тело, отдавался в висках, он ощущался, напоминая о безнадежности человеческой натуры. Я понимала, что сил отказаться не хватит. Еще пару дней, недель, месяцев рядом с любимым мужчиной, пусть и в притворстве. Я наслажусь этим временем, возьму все, что он мне даст. Раз ему не надо, тогда приятные моменты будут только моими. Я сохраню их в памяти, буду лелеять и потом вспоминать, они не единожды появятся во сне, я буду видеть во время раздумий, во время утреннего кофе в одиночестве. Это шаг в пропасть. Иначе не назовешь. И я… сумасшедшая.

– Хорошо, – и с моих губ сорвался тяжелый вздох. – Что именно надо делать, как делать, когда?

– Просто улыбайся в моем присутствии, смотри по большей части на меня. Остальное я сам сделаю. И не забывай, что мы только играем. Помни, Лия, играем!

– Да, конечно, – сглотнув, согласилась я.

– Не «да, конечно», а отложи это у себя в головке, ведь все, что бы я ни делал, будет продиктовано игрой.

– Поняла я уже, зачем разжевывать как маленькой?

– Ты с первого раза не усваиваешь нужную информацию, – скривил он губы и ускорил летающую машину, которая вскоре опустилась на нужном этаже.

Не успела я ступить и шага из тиаса, как мужчина остановил меня, спустился первым и подал раскрытую ладонь. Стоило вложить в нее руку, как по телу разлилось приятное тепло. А я ведь толком не прикасалась к нему раньше. Ролан теперь иначе смотрел на меня, приблизился, обнял за талию, поднял вверх и сам опустил на землю. Казалось, это очередной сон – и сейчас Хулиганчик укусит за ногу или оближет лицо. Но нет, мужчина нежно улыбнулся, поправил выбившуюся прядь волос, от чего мои ресницы затрепетали. Я не понимала, что происходит, откуда все появилось, но в то же время захотела забыться и отдаться новым ощущениям. Ролан прикоснулся к моему подбородку, наклонился и даже потянулся для поцелуя.

– Кхм, кхм, – раздался кашель со стороны.

Я подпрыгнула на месте и повернулась. На диване сидел Тельнан, и по выражению лица того было заметно, что Самилию здесь видеть он не рад.

– У вас сегодня вошло в привычку без спроса заявляться ко мне? – процедил сквозь зубы Ролан.

Он наклонился, легонько поцеловал меня в щеку и разомкнул объятия, отдавая тело на растерзание появившемуся холоду. Но мужчина не выпустил мою руку, положил ее себе на локоть и повел за собой к тому же дивану, учтиво предлагая сесть и располагаясь рядом, но не переставая прикасаться. Ноги с трудом слушались, в горле появился ком. Понятно было, что игра в любовь – что-то сродни появляться вместе на публике, представляться как пара, но это…

«Лия, только игра! Он просто хороший актер».

– Как это понимать? – с неприкрытым раздражением в голосе произнес Тельнан.

– Как хочешь, так и понимай. Разве я должен отчитываться обо всем подряд? Мое право жить так, как пожелаю. И попрошу не приходить на мой этаж без приглашения. Если надо, можно позвать, но сюда я ступать не разрешал.

– Ролан, успокойся.

А тот сжал мою руку, но быстро расслабился. Натянутая улыбка, небольшой прищур.

– Я спокоен как никогда. Говори, зачем явился, и уходи.

– Ролан, прекрати! Я тебе не враг. Вот та, что сидит рядом с тобой, враг, а я нет.

Ему в ответ Тельнан хмыкнул и выгнул бровь. Мне же стало неприятно, и опустила взгляд, но Ролан повернулся в мою сторону и погладил щеку, покачивая головой. Он словно безмолвно поддерживал и просил, чтобы не я расстраивалась, не унывала и не принимала сказанное на свой счет.

Я на мгновение удивилась таким резким переменам, но потом вспомнила слова об игре – везде и всюду.

– Это все, что ты хотел сказать? Или еще что-то? Можно я наконец отдохну или меня до вечера собрались беспокоить своими советами?

– С кем отдохнешь, с ней? – с неодобрением посмотрел Тельнан на брата.

– А ты не знал, что с красивыми девушками можно отдыхать? Если так, то ты потерян для мира. А я-то все думаю, почему…