Равновесие невест - Даша Пар Страница 52

Оставшись наедине с Миртой, без стеснения прошлась по комнате, порылась в комодах, нашла свежее бельё. Мне пришлось разбудить девушку, аккуратно вытащив из-под неё подушки, чтобы заменить наволочки, а затем сменить простынь. Даже мимолётный взгляд на чёрную слизь вызывал отвращение и я скомкала ткань, свернув узлом и унеся в ванную, где тотчас замочила в широкой раковине.

Коснувшись черноты, волосы на руках встали дыбом и пошла мелкая мурашка. Из пор проступил дымок ариус, который влез в мокрую ткань, покрывая поверхность раковины молочной пеленой, полностью скрывшей руки. Замерев на месте, осторожно вытащила их наружу, вызывая мелкие завихрения следом. И ариус медленно-медленно как влажный воздух вернулся ко мне, покрывая кожу липким ознобом.

Ткань осталась совершенно белой. Будто и не было ничего.

* * *

Мирта долго не приходила в сознание, оставаясь где-то на границе, вязкие сновидения бросали из стороны в сторону, то девушка погружалась в глубокий спасительный сон. Даже я немного задремала, пока ждала её пробуждения.

— Зачем ты здесь? — выдернул из дрёмы безучастный голос.

Открыв глаза, натыкаюсь на словно посеревшие от усталости глаза. Её обескровила эта болезнь. И она знала, что обречена.

— А почему бы мне не быть здесь? — отвечаю в тон, но слегка хмурюсь. — Тебя небось уже тошнит от приторного сочувствия остальных невест? — она дёрнула бровью, но не ответила. — А где твоя семья? Где мама и папа? Где братья и сёстры? Вас так много, но ты одна?

— Все боятся меня, — и она закашлялась в руку, быстро пряча её под одеяло, чтобы я не увидела новую порцию слизи. — Кто-то пустил слух, что я заразна, и их всех как ветром сдуло. Даже человечки отказываются приходить.

— Серьёзно? Король ведь говорил — ты не заразная. Растение опасно, а не ты. Забавно, многие девицы в гостиной изъявили желание остаться во дворце, чтобы ухаживать за тобой. Как же они будут это делать на расстоянии?

И она улыбнулась. Даже более того, улыбка была искренней. Довольной.

— Да пошли они. Но я, конечно, не откажу себе в удовольствии поиздеваться над ними. Особенно над задавакой Кирнан. Она вся такая беленькая чистенькая, но даже порога комнаты не преступила, издалека желала скорейшего выздоровления, — лицо Мирты искривила злоба. — Лицемеры. Я умираю, а они всё мне свою фальшь в физиономию тычут. Я вдруг поняла, что бесит именно это. Не смерть, а равнодушие и даже раздражение, которое идёт от них. Будто я не слышу, как они специально под дверями вчера обсуждали, что из-за меня их заперли и скорее всего отменят все празднества. Что я виновата в том, что понюхала эти цветы и заболела. Проклятые стервы! — и она горько заплакала.

Я молча слушала её отчаянную тираду, а когда прорвало плотину, забралась с ногами к ней и прижала к груди, лаская спутанные огрубевшие волосы. От девушки неприятно пахло чем-то гнилостным и затхлым, вблизи слышался клокот в груди, и слёзы мешались с чернотой, а всхлипывания с надсадным кашлем.

Пытаясь успокоить, я что-то несвязное говорила ей шёпотом, приговаривала как малышу, разбившему коленку, следя только за интонацией, вкладывая всю возможную нежность в свои слова. Немного сочувствия, немного тепла, просто, чтобы ей стало легче дышать.

И это сработало. Я даже уговорила её подняться и помогла принять ванну, собственноручно жёсткой мочалкой вымыла тщедушное тельце, намылила волосы, расчесала и даже слегка прошлась горячими руками, подсушивая, а после заплела в косы. Такие простые процедуры успокоили её, она ни разу не закашлялась, пока я её мыла, а наоборот вспомнила как сама купала двоюродную сестру, когда та извазюкалась в малиновом варенье.

Когда вернулся Томар, мы уже общались как старые подруги. Тот ледок, который чувствовался до всех этих событий, разбился об нашу общую искренность. Я узнала, что Мирту хотели выдать за Артана, но между ними не было никакой искры, которая возникла между нами. Девушка позавидовала как легко я нашла общий язык с Артом, ведь сама она робела в его присутствии. А вот когда она узнала, что мы слились в одно целое, то буквально расцеловала в обе щёки, по-настоящему обрадовавшись за нас.

Правду говорят, слияние понять способен только зелёный дракон…

* * *

С Миртой я провела почти шесть часов и довольно сильно проголодалась за это время. Томар обещал разобраться, почему горничные избегают больной, и дал слово, что за ней будут лучше ухаживать. А я дала понять, что лично прослежу за этим. Меня удивило, как колдун серьёзно отнёсся к моим словам. Видимо, я могу быть убедительной.

Уходя, заметила лёгкий румянец на щеках девушки, и порадовалась, что ей стало лучше. Неудивительно, что она так быстро угасала — без малейшей поддержки, брошенная, с сомнениями — ей даже не с кем было поговорить. А я просто оказалась рядом и выслушала её. Иногда этого достаточно.

Пройдя коридор и оказавшись в общей гостиной, увидела там сестру. Она сидела на диванчике, склонив голову над книгой, с идеально-прямой спиной, в тёмно-серебристом закрытом платье с воротничком под горло. Её прекрасные волосы стремительно окрасила седина, которую причёской выставили на первый план. В облике Калисты не осталось и намёка на кровь зелёного дракона. Она полностью перевоплотилась в серебряную драконицу.

Услышав шаги, девушка вскинулась и с тревогой впилась глазами в моё лицо, ища хотя бы намёк на понимание. Она вскочила с места, роняя на диван книгу, и стремительно пересекла комнату, порывисто обхватывая за плечи и притягивая к груди.

— Прости, пожалуйста прости меня, о святая Клэрия, ты никогда не сможешь простить меня, как же я виновата, как я могла, но как могла представить, что всё так обернётся? — почти бессвязно запричитала сестра, твёрдо держа в объятиях, словно пытаясь таким образом выразить всю свою вину. Оторвавшись, она склонила наши головы в таком привычном жесте, сталкивая лбами, чтобы увидеть во мне всю ту же горечь непонимания.

Освободив, Кали обхватила себя за плечи, будто дрожа от холода.

— Клянусь святыми, я не знала! Нет-нет, я не знала, что всё так будет! — с мольбой заговорила она. — Брошин лишь намекнул, что одна из нас может оказаться серебрянокрылой и на этом основании перейти под его опеку, а он уж позаботится о достойной партии… И Деян, он так смотрел на меня, Сэлли, поверишь ли ты, что я влюбилась как девчонка и просто не смогла остановиться? Я думала, раз мои крылья серебряные, значит твои точно будут зелёными. И Брошин говорил маме, что поможет Кристану с поступлением. И я поверила, что он позаботится о нас, ведь он наш дедушка! — сестра запрокинула голову, останавливая поток слёз — на её лице достаточно макияжа, чтобы остались следы, если она заплачет. — А потом стало слишком поздно. И Брошин оказался… совсем не таким милым. Когда понял, что потерял тебя, он собирался отыграться на мне, однако Деян во всеуслышанье заявил, что мы помолвлены и деду ничего не осталось, кроме как поддержать это решение, — она замолчала. Резко остановила словесный поток, заметив кого-то за моей спиной.