Истинный принц - Хэйлоу Саммер Страница 52

Чем дольше я об этом думаю, тем сильнее растет во мне уверенность: Паучиха, скорее всего, обосновалась возле одной из таких лазеек! Вот где мое спасение! Все, что мне нужно – найти эту брешь в реальности и пролезть через нее, чтобы перебраться в призрачное время и сбежать отсюда. В идеале я могла бы добраться через призрачное время до Запретного Леса и разыскать солдат императора, патрулирующих тамошние места. Я сообщу им, что жена повара и двоюродный дедушка наследного принца – те, кого они ищут, и все будет хорошо!

К сожалению, я не вижу границы, ведущей в Царство призраков, и не могу пошевелиться. Но еще более неприятной делает мою ситуацию то, что проклятая игла медленно, но верно приближается к моему лицу. Дедушка Випа, кажется, по-прежнему притворяется дряхлым стариком, потому что его рука дрожит. Или для этого есть другие причины? Когда рука Охотника еще сильнее прижимает меня к его груди, я чувствую, что ткань его рубашки пропитана потом. Он сомневается – или боится?

– Кончай с этим! – велит Паучиха. – Она не нужна нам.

– Как ты можешь быть так уверена в этом? – возражает он. – Если это ошибка, всему придет конец.

– Не будь таким трусом, – говорит она и с этими словами направляет руку Охотника, который все еще медлит, в мою сторону. Я выворачиваю голову, стараясь увернуться от иглы, и сгибаю ногу. Со всей силы, на которую способна, пинаю колдуна под колено, который в ответ на это издает неестественно громкий вскрик. В тот же миг Охотник, испытывая сильные судороги, разжимает пальцы, громко и мучительно стонет и роняет иглу. К сожалению, рука, которой он удерживает меня, тоже оказывается объятой судорогой. Она тверда, как камень, и ни на дюйм не сдвигается с места, когда я пытаюсь оттолкнуть ее от себя.

Я подозреваю, что такую удивительную реакцию вызвал не мой удар, главным образом потому, что Паучиха тревожно оглядывается по сторонам и резко бросает один из своих топоров через комнату. Пронзительный визг пронизывает меня насквозь! Это был мой божественный зеленый кабан?

Наконец, мне удается немного оттолкнуть руку Охотника и повернуть голову в ту сторону, откуда донесся визг. Я едва успеваю заметить струящуюся из поверженного поросенка зеленую кровь, как останки Бога природы растворяются в воздухе. Остается только несколько светящихся точек.

– Вот мы и избавились от этой штуковины! – радуется Паучиха. – На его стадии требуется как минимум день, чтобы снова обрести форму.

– Он… он меня задел, – выдавливает из себя Охотник. – Нога.

Я все еще сражаюсь с рукой, которая держит меня в плену, но Охотник, несмотря на свои ранения, на удивление настойчив. Выражение лица Паучихи, которая наклоняется, чтобы оценить ущерб, нанесенный моим поросячьим Богом природы, однако же, вселяет в меня надежду и придает смелости.

– Выглядит жутко, – бормочет она. – Крепко он тебя цапнул. Ты знаешь, что это значит.

– Да, черт возьми, – выплевывает Охотник. – Я знаю, что это значит, но сейчас уже слишком поздно.

Больше всего на свете мне хочется спросить: «А что это значит? Для чего слишком поздно?» Однако сомневаюсь, что они станут мне отвечать. Видно, не очень-то приятно быть укушенным Богом природы, голова которого годами висела на стене твоего жилища.

– Возьми иглу! – приказывает Охотник Паучихе. – Убей ее, если действительно уверена в этом, а потом сделай все остальное как можно скорее. Сначала отруби ей голову, тогда мы будем в безопасности. Мне срочно нужна медицинская помощь, чтобы предотвратить худшее. Поторопись!

Мне совсем не нравится, что он говорит о моей смерти в моем присутствии. Паучиха уже наклоняется, но я спонтанно развиваю в себе ранее неведомую агрессию и каблуком сапога пинаю ее в лицо – точнее туда, где ранее было ее лицо. Мой удар уходит в пустоту, потому что она вовремя отступает, но я использую выигранные секунды, чтобы поставить свой сапог на иглу, которая должна меня убить. Затем двигаю локтем в живот пошатывающегося Охотника. Ну, то есть я так думаю.

Мой локоть встречается со стеной мышц. Но во мне растут решимость и мужество. Я буду барахтаться, драться и бить изо всех сил, пока не выясню, где здесь проходит граница, которую смогу использовать, чтобы погрузиться в Царство призрачного времени. К этому моменту я уже совершенно уверена, что в этом помещении есть несколько таких лазеек. Иначе к чему Паучихе обосновываться в этом месте? Плиты и пылающие очаги, окружающие меня, защищают ее источники силы – бреши, которые ведут на ту сторону!

Пока что у меня все получается. Я сильно наступаю Охотнику на пальцы ног, вслепую резко бью локтями назад, царапаюсь и наношу удар по руке, удерживающей меня. Паучиха тем временем подхватывает новый топор и снова подходит ко мне с двумя топорами в руках. Страх перед ней порождает во мне новые силы, и мне удается толкнуть пошатывающегося Охотника так, что тот опрокидывается на спину. Я опасаюсь, что он может свернуть мою шею во время падения, но этот страх длится недолго: непосредственно перед столкновением с полом его хватка ослабевает. Я отталкиваю его руку, откатываюсь в сторону и падаю на колени. И сразу же ползу на четвереньках к двери.

Уйти далеко мне, однако, не удается: Паучиха догоняет меня и садится мне на спину, прижимая к полу. Она замахивается над моей головой обеими топорами, но моя рука достает осколок от разбитой чашки из-под мокколатля, и я с отчаянной силой вонзаю его ей в ногу.

Паучиха вопит, и когда я пытаюсь выползти из-под нее, лезвие топора врезается в камень в нескольких сантиметрах от меня. В то же время где-то рядом что-то вспыхивает и нечеловечески громко рычит. Золотисто-сине-зеленая молния ослепляет меня, груз на моей спине исчезает, и одна из кухонных печей гаснет. Не просто гаснет: огонь в ней будто втягивается внутрь себя, издавая при этом настолько хрипящие звуки, будто кто-то душит дракона.

Дым заполняет все помещение, так что почти ничего не видно. Но судя по звукам, Паучиха мечется где-то поблизости, используя свою сверхбыструю технику и разбрасываясь магическими заклинаниями. Иногда вспыхивает фиолетовый свет, и тогда я вижу арсенал теней, призраков и бесформенных чудовищ, которые оберегают и защищают ее. Еще одна молния бьет в один из кухонных очагов, на мгновение повсюду вспыхивают красные звездочки, а потом огонь гаснет. Становится так дымно, что я почти ничего не вижу – только слышу дыхание двух дерущихся тел, грохот, треск, крик.

Но и я не бездействую. Пользуясь суматохой, ползу в поисках границы, которая соединит меня с призрачным Царством. Мне нужно бежать! Чем быстрее я это сделаю, тем лучше. Следующая вспышка молнии заставляет меня остановиться, но меня замедляет не яркий бело-синий свет, а вид двоюродного дедушки Випа, который вырастает передо мной – и снова держит в руке эту проклятую ядовитую иглу!

Выглядит он просто кошмарно. Укус моего поросенка явно не пошел ему на пользу: лицо его побелело, глаза налиты кровью, а на висках образуются черные пятна, разъедающие кожу. Рука, направляющая на меня иглу, сильно дрожит. Он медлит – вероятно для того, чтобы лучше прицелиться, что дает мне время схватить один из тех топоров, что уронила Паучиха. Защищаясь, я держу его перед собой, и тогда мой противник меняет свою тактику.