Семейство Тенявцевых - Юлия Шолох Страница 52

Мария ещё раз посмотрела в сторону овечек. Действительно, этот молодой человек возле девушки в жёлтом – Артур, её сосед. Она узнала раздражающую манеру отворачиваться ото всех, вроде он здесь, в компании, однако стоит с таким видом, будто пуп Вселенной. А Кадриэль держится прекрасно – спокойная, дружелюбная, неторопливая. Такую и выстрел в упор не пошатнёт. Неужели Артур наступил на свои же грабли?

– Давайте к ним подойдём, – сказал Лиран. – Они будут рады вас видеть.

– С удовольствием.

Общаясь с одним молодым человеком, было бы неприлично смотреть в сторону другого, поэтому Мария не знала, где теперь Панкрат, куда ушёл, заметил ли хозяйку.

И сама не могла ответить, чего хочет больше – чтобы заметил, или чтобы не замечал.

Овечки, похожие на белые шары мягкой ваты с чёрными ушами и мордами, при виде новых гостей тут же подбежали к ним и стали требовательно толкаться лбами в ноги. Это издалека они были такими сахарными милашками, а на самом деле имели препротивный голос, а за угощение могли и на землю свалить, и копытами затоптать.

– Эй, а ну кыш!

Лиран оказался человеком смелым и бросился вперёд, отталкивая овец от Марии. Это выглядело так трогательно – настоящий защитник. Вскоре они оказались недалеко от Кадриэль. Овцы смирились и побежали нападать на других туристов.

– Спасибо, Лиран, а то эти звери готовы были нас сожрать, так как лакомство закончилось. – Кадриэль с подругой показали пустые коробочки из-под овощей – угощения для овец, и направилась к ним навстречу, за ними плёлся Артур, с таким видом, будто сам по себе куда-то идёт, совершенно случайно с дамами рядом.

Кадриэль остановилась напротив, улыбнулась:

– Добрый день, Мария. У вас просто чудесная ферма, мы ни секунды не пожалели, что приехали сюда с экскурсией.

– Добрый день. Спасибо, мне очень приятно это слышать. Надеюсь, в следующий раз вы приедете не по билету, приглашаю вас в гости в любое удобное вам время.

– Это так щедро с вашей стороны, благодарю!

Кадриэль была очень мила и хорошо воспитана. Мария даже пожалела её на минутку – Артур заслуживал другую, вульгарную и невоспитанную, под стать самому себе. Хотя в последние пару лет он научился маскироваться, стал хотя бы внешне походить на приличного человека, однако ни одна из сестёр Тенявцевых на его счёт не обманывались – как был дикарём, так и остался!

– Позвольте представить, госпожа Виолентина, – подруга Кадриэль кивнула. – А это госпожа Мария Тенявцева, в настоящее время, насколько я знаю, хозяйка этого чудесного места. Артура вы наверняка знаете, – с некоторой долей яда закончила она.

«А у сестры Лирана, похоже, имеются зубки», – подумала Мария.

– Привет, Мария, – пресно поздоровался Артур.

– Добрый день. Рада вас всех видеть. Останетесь на ужин?

– Нет, мы приглашены к родителям. – Артур прямо разговорился.

– Жаль, я была бы рада с вами пообщаться. Возможно, в другой раз?

Кадриэль вдруг взглянула на Артура и выразительно кашлянула. Тот закатил глаза и отвернулся. Мария переглянулась с Лираном, который пожал плечами, то ли не зная, в чём дело, то ли не желая рассказывать. Кадриэль кашлянула снова.

– На следующих выходных родители организуют небольшой пикник, надеюсь, вы, Мария, с вашими сёстрами и родителями к нам приедете. Мама вышлет официальное приглашение позже. – Вдруг почти скороговоркой сообщил Артур.

– С удовольствием приедем, спасибо.

Он кивнул и снова отвернулся, и всю оставшуюся часть беседы смотрел куда-то вдаль, думал о чём-то непонятном и словно жалел, что вынужден тут находиться.

Примерно через час Мария стояла на площадке, держа в руках букет из луговых цветов, собранный Лираном, и провожала флайку с гостями. Туристы улетели чуть раньше, а теперь собирались её неожиданные гости, за которыми пришла флайка семейства Звягиных.

Лиран обещал поужинать в доме Тенявцевых через несколько дней, когда вернутся родители. Кадриэль закупила и увезла с собой целую кучу пирожных, восторженно отзываясь об умопомрачительном вкусе местных сладостей, её подруга тоже была крайне общительной и приятной, и только Артур со своей постной физиономией непонятно каким образом затесался в эту милую компанию.

Тепло распрощавшись, Мария отошла к дорожке и стояла там, улыбаясь и махая рукой отходящей флайке. Та уже скрылась на горизонте, а Мария не двигалась с места, так и стояла с приклеенной улыбкой.

– Это твой жених?

Она вздрогнула, быстро обернулась. Панкрат подошёл и встал рядом, смотря в поля, где флайка гостей размером уже напоминала муху.

– Да.

– Милый.

– Что?

Мария растерялась. Что значит милый в понимании мужчины? Разве они говорят так друг о друге?

– Я говорю, очень милый молодой человек.

– Правда? – ещё более недоуменно спросила она.

– Да, правда. Такой интеллигентный, аккуратный, наверняка богатый. Богатый ведь?

– Да, но я совсем не поэтому выхожу…

– Да ладно, не оправдывайся! – отмахнулся он. – Ты была бы с ним счастлива.

– Правда?

Мария уже не знала, что говорить. Какая-то безумная, бессмысленная беседа.

– Да, уверен, что была бы.

– А почему в прошедшем времени?

Улыбка слетела с его лица, он наклонил к ней голову боком, ухом к плечу и доверительным тоном сообщил:

– Была бы, если бы не я.

Что? Что это он такое сказал?

Мария лихорадочно пыталась подобрать слова, соответствующие ситуации, но, увы, ранее в подобные обстоятельства она не попадала, поэтому и сказать было нечего.

А его вскоре и след простыл.

Ох и неспокойная же вышла ночь! Мария ворочалась так сильно, что Липучка дважды предлагала ей выпить успокоительного. Во второй раз пришлось согласиться, Мария выпила таблетку, но помогло мало.

Что он сказал? Что он имел в виду?

Нет, двояко понять невозможно, Панкрат намекал на то, что собирается вмешаться в её помолвку и разрушить её нехитрое счастье. Но ведь так и бывает – стоит увериться, что услышал в чьих-то словах букву А, как тут же выясняется, что имели в виду всё же букву Б.

А главное – хочется ли ей, чтобы он вмешивался? Или хочется, чтобы помолвка продолжалась?

Вот как тут было уснуть?

С утра уставшая и не выспавшаяся Мария ещё до завтрака решила прогуляться, и в одиночестве направилась к реке по старой тропинке, которая почти полностью повторяла ездовой трек.

Только-только расцвело, было ещё зябко и сыро, она замёрзла, устала, у реки долго стояла, смотря на спокойную воду и с усилием разлепляя слипающиеся глаза.