Верховный маг империи - Диана Удовиченко Страница 52

Упорные занятия волшебством не мешали юноше делать карьеру, и к девятнадцати годам он перешел в министерство торговли, на должность курьера по секретным поручениям. Теперь он доставлял исключительно важные документы, разъезжая в служебной карете с охраной. И конечно, сделался обладателем многих государственных тайн. Маги общались между собой при помощи мыслеречи или связующих амулетов. А вот министерские чиновники в большинстве своем чародейскими способностями не обладали, и амулет мог позволить себе далеко не каждый. Поэтому карета Вериллия циркулировала между Советом магов, дворцом и министерством, развозя многочисленные запросы, приказы и распоряжения. Содержимое запечатанных свитков и плотных конвертов не было для юноши секретом благодаря тонкой магии, которую он начал постигать в восемнадцать лет. Никому ни в министерстве, ни в Совете и в голову не могло прийти, что маг второй степени способен на такие фокусы. Впрочем, тайн Вериллий не разглашал, он просто бережно хранил их в памяти в ожидании подходящего случая.

И случай скоро представился. В одном из свитков было послание императора, в котором министру предписывалось явиться на торжественный прием в честь прибытия в столицу правительницы Аллирила с супругом. В свитке также говорилось, что венценосная чета навестит Виндор по приглашению Ридрига, дабы принять участие в празднике Весеннего пробуждения. Но истинной причиной приезда эльфийской владычицы станут переговоры о снижении пошлины за проезд через лесное государство.

Вериллий и сам не понимал, почему его так взволновало прочитанное. Наверное, ему хотелось своими глазами увидеть ту, что умела укрощать богов бездны. А может, просто любопытно было посмотреть на настоящих эльфов. Так или иначе, он решил непременно взглянуть на Светозарную хоть одним глазком. Как это сделать, Вериллий не знал.

Праздник Весеннего пробуждения всегда был днем отдыха для жителей Виндора. Гражданам вменялось в обязанность радоваться наступлению весны и принимать участие в гуляниях. Работать в этот день считалось дурным тоном. Вериллий с самого утра прогуливался мимо дворцовой ограды в надежде хотя бы издали увидеть эльфийскую правительницу. Тщетно. Через пару часов, махнув рукой на свою затею, маг погрузился в веселящуюся толпу. Ярко светило солнце, на небе не было ни облачка – самый подходящий денек для праздника. Вериллий поглазел на пляшущих гитан, выпил кружку эля, понаблюдал за выступлением бродячих актеров. Вокруг были нарядные, смеющиеся люди, звучала музыка, и вдруг, поддавшись всеобщему настроению, юноша принял необычное решение. Ему захотелось продемонстрировать свои умения. В самом деле, он столько трудился, постигая магическую науку, что заслужил немного восхищения и аплодисментов. Вериллий не боялся, что его увидят сослуживцы или начальство. Во-первых, на площади Семи королей традиционно веселилось простонародье. Во-вторых, если и увидят: разве он делает что-нибудь запрещенное? Всего лишь выполняет указ императора о праздничном настроении. И Вериллий принялся за дело. Он создавал бьющие прямо из камня площади крохотные замысловатые фонтаны, расчерчивал воздух синими линиями изящных тонких молний, выпускал из ладоней рои пестрых бабочек… Кто-то из подвыпивших горожан кинул к его ногам свою шапку, в которую щедро посыпались генты и филлинги. Увлеченный плетением заклятий, маг не сразу понял, почему толпа вокруг притихла. Оторвавшись от своего занятия, он увидел прямо перед собой эльфов. Высокие белокурые воины в блестящих доспехах оттесняли любопытствующих, закрывая своими телами двух женщин и мужчину. Очевидно, это и была венценосная семья. Эльфы с интересом разглядывали волшебника, и он ответил дерзким вызывающим взглядом. Надо сказать, что хваленая красота эльфиек его ничуть не впечатлила. Вериллию нравились яркие, полнокровные, пышнотелые женщины. Изящество же этих двоих казалось ему худобой, бледность кожи граничила с прозрачностью, а волосы имели какой-то неестественный серебристый цвет, напоминавший юноше седину. Но неприятнее всего были невозможно светлые, почти бесцветные глаза. Женщина в платиновой диадеме взирала на Вериллия с отстраненным высокомерным любопытством, как смотрят на грязноватое, но забавное животное, от которого неизвестно, что можно ожидать. Лицо светлого князя выражало доброжелательный интерес. Но вот взгляд девушки удивил молодого человека. В ее прозрачных глазах – чистых, сероватых, как вода реки, струящейся в лесной чаще, сияли неприкрытые восторг и восхищение. И как-то сразу Вериллий понял, что эти чувства относятся именно к его персоне, а не к творимым им чудесам. Девушка была похожа на Светозарную. Юношу осенило: вот он, шанс! Она – наследница Дома Жемчужного тумана, значит, ей известны тайны магии бездны. Действуя по наитию, волшебник сотворил дождь из лепестков желтофиоли, осыпавших волосы и плечи эльфийки. Затем создал сгусток белого пламени в форме сердца и, встав на одно колено, положил его к ногам девушки.

– Сердце для прекраснейшей.

И еле слышно добавил:

– В полночь, возле дворцовых ворот.

Он не знал, услышала ли его дочь Светозарной. Она услышала и пришла. Дальнейшие события развивались так стремительно, что Вериллий и опомниться не успел. Ани, так звали девушку, отдалась ему так беззаветно и безрассудно, в ее словах, взглядах и жестах была такая абсолютная любовь, что впервые в жизни маг растерялся, не зная, что делать с таким щедрым, но непрошеным даром. Он представлял себе все как-то иначе, думал, что дело не пойдет дальше ухаживаний и нескольких тайных встреч, во время которых он попробует выпытать тайны эльфийского волшебства. Но Ани осталась с ним, в его бедной комнатке. Выгонять наследницу правящего Дома он побоялся. Первые дни жил в страхе перед карой, которую, как ему представлялось, должна была обрушить на его голову Светозарная. Но ничего не произошло. Владычица с супругом отбыли в Аллирил. А к двадцати годам Вериллий стал отцом. Ани родила мальчика, которого назвала Кай’Омлютаир. И опять юноша ощутил ненавистный груз ответственности. Теперь ему надо было содержать семью, как-то находить общий язык с ребенком, которого он почему-то не считал своим. Эльфийка ничего не требовала, напротив, она старалась быть полезной любимому. Выросшая в роскоши, она стойко переносила отсутствие прислуги, убожество жилья и нехватку денег. Ани училась готовить, мыть, стирать. Это у нее получалось не всегда, и девушка весело подшучивала над собой, обещая, что вскоре обязательно научится. Но Вериллий не замечал этих трогательных попыток эльфийки сделать его жизнь приятной. Теперь он неохотно возвращался домой, туда, где ждала его нелюбимая женщина и странный, молчаливый ребенок. Маг даже не мог запомнить имени мальчика и ни разу не назвал его сыном. Возможно, будь малыш похож на него, Вериллий сумел бы испытать к нему отцовские чувства. Но мальчик был копией матери. А волшебник относился к той породе мужчин, для которых желанными могут быть лишь дети, рожденные от любимой. Очень скоро маг осознал, что совершил ошибку: Ани ничего не знала о заклинании богов бездны. Она объяснила, что по эльфийским законам наследницу могут обучать этому искусству лишь по достижению совершеннолетия. Чародей отказывался верить, он снова и снова расспрашивал любовницу, но так ничего и не добился. Знания девушки не шли дальше магии жизни. И хотя Вериллий почерпнул от нее немало секретов, ни один из них не стоил утраченной свободы. Но он продолжал терпеть Ани, просто потому что не знал, как с ней поступить.