Дочь горного короля - Дэвид Геммел Страница 51

– Это немного преувеличено, Сигурни, – усмехнулся в усы старый воин, – но когда кланы объединились против общего врага, я был вместе со всеми. Бог даст, буду и в этот раз.

– Значит, ты готов признать меня, Гарканан?

– Я уже сказал: мне нужны доказательства.

– Заключим уговор, Гарканан, – помолчав, предложила она. – Присягни мне, и я предъявлю тебе доказательство.

– Отчего же не наоборот?

– Оттого, что твоя вера мне нужна не меньше, чем твой меч.

– Я слышал, ты заставляешь людей преклонять колено перед тобой, как будто ты королева. И от меня того же потребуешь?

– Да, Гарканан, как в старину. Только меня тебе не придется уводить с поля боя. Со мной ты увидишь, как будет молить о пощаде враг. Присягай же, я жду.

Сейчас он рассмеется ей в лицо, предвкушал Торган – но Гарканан, став на одно колено, сказал:

– Служу тебе мечом и жизнью моей.

Сигурни протянула руку к холму, с которого спускался длинный обоз.

– Эти повозки гружены военной добычей, взятой из форта на вашей земле. Мои люди заняли его третьего дня, а сегодня займут и Паллидский.

– Скольких ты потеряла? – поднявшись, спросил Гарканан.

– Ни одного. Собери совет, я буду говорить с вами.

Торгану Сигурни сказала:

– Тебя бы, пожалуй, следовало убить, но ты горец и не лишен мужества. Приходи и ты на совет.

Он побрел прочь. В голове у него мутилось.

Гвалчмай, трезвый и потому сильно приунывший, сидел с малыми ребятами в общинном доме и мечтал о заветном кувшинчике. Старушки раздавали молоко детям, молодые матери, сидя кружком с младенцами на руках, оживленно болтали. Гвалчмай не слышал их разговора из-за громких вопросов, которые наперебой задавали ему детишки постарше. В последнее время видения перестали его посещать. То, что Дар именно теперь покинул его, представлялось ему чьей-то злой шуткой. Он часто молился об избавлении от этой благости, больше напоминавшей проклятие, но когда это наконец случилось, почувствовал испуг и великое одиночество.

Клан нуждается в нем, а ему нечего больше дать клану.

– Почему они хотят нас убить, Гвалчмай? – допытывался парнишка лет двенадцати. – Мы сделали что-то плохое?

– Нет, ничего, – пробурчал старик.

– За что же тогда нас наказывать?

– Это война, парень. Бесполезно искать в ней какой-то смысл.

– Зачем мы тогда воюем? – привязался другой мальчуган.

– Потому что выбора у нас нет. – В кувшине, кажется, осталось еще немного, вот только куда он его подевал?

– Нас всех убьют, да? – спросила рыженькая девочка с длинными волосами, но тут на выручку пришел Колларин. Он потрепал Гвалча по плечу и сел рядом.

– Когда в дом забирается вор, что остается делать хозяину? Либо он позволяет вору грабить безнаказанно, либо хватает его. Когда волки нападают на стадо, мы убиваем их. Иноземцы вознамерились отнять у вас все, а ваши отцы решили дать им отпор.

– Мой отец великий охотник, – похвасталась девочка. – В прошлом году он убил шатуна.

– Не в одиночку, – поправил мальчик. – Мой отец тоже был с ним.

– Неправда!

Детишки сцепились между собой, но Колларин со смехом разнял их.

– Эй, горцы, так не годится. Я своего отца не помню, но мать умела стрелять из лука и владела мечом. Однажды она с одним только посохом прогнала барса, резавшего наших овец.

– Ты тоже иноземец, – серьезно сказал первый мальчик. – За что ты хочешь убить нас?

– Я никогда не покушался кого-то убить. Иноземцы – они тоже разные. В их империю входит много стран, среди них – и моя. Ее завоевали около ста десяти лет назад. По природе своей иноземцы люди не злые. Они не едят детей, не приносят человеческих жертв жестоким богам. Их беда в том, что они возомнили себя хозяевами всего белого света. Силу и мужество они ценят превыше всего, поэтому высокие посты у них занимают самые сильные и безжалостные. Такие, как наш барон. Он командует севером, и зло, сидящее в нем, передается всем, кто ему подчиняется.

– А что случилось с твоим отцом? – спросила рыженькая.

– Он сбежал, когда я был еще маленький.

– Почему?

– Кто его знает. Мать говорила, что в деревне ему было скучно.

– Тебя обижали? – спросил мальчик с курчавыми волосами.

– Да. Мальчиков без отца почему-то всегда обижают.

– Я тоже такой. Мой сбежал, когда я еще не родился.

– Никуда он не сбегал, – презрительно вставил кто-то еще. – Твоя мать сама не знает, от кого тебя родила.

Курчавый густо покраснел, и Колларин поспешил вмешаться:

– Только без драк. Вы все из одного клана, и вашему клану грозит опасность. Не время ссориться между собой. Подумайте лучше вот о чем: откуда берется зло? Почему оно разрастается в человеческом сердце, как сорняк среди красивых цветов? Я скажу вам. Оно родится из гнева, несправедливости, обиды и зависти. Мы только что все видели, как это бывает. Мальчика, у которого нет отца, упрекнули за грех его матери – если даже он и был, этот грех. Эта обида, как и прочие, со временем даст плоды. И за что же с ним так обходятся? – Колларин посмотрел на обидчика. – Разве его рождение чем-то навредило тебе?

– Все знают, что его мать…

– Молчи! – приказал Колларин. – Если скажешь хоть слово, откроешь дорогу злу.

– Но это же правда!

– Ты думаешь, что это правда, вот в чем разница. Иноземцы, к примеру, думают, что ты грязный варвар, хуже свиньи. Мать у тебя шлюха, думают они, отец – смердящий скот, чего же таких жалеть? Они считают это за правду и ошибаются. Как и ты. Я говорю тебе это без гнева, мне просто грустно.

– Я скажу отцу, что ты про него говорил! – вскричал мальчик. – И он убьет тебя!

– Тогда одним бойцом у вас станет меньше. Не думаю, однако, что он это сделает. Скорее ему, как и мне, станет грустно оттого, что ты в такое время оскорбляешь своего брата.

– Он мне не брат! Шлюхино отродье!

– Ну, хватит! – заорал Гвалчмай. – Я Сновидец и знаю всю правду. Колларин уже ее высказал, хотя, пожалуй, не должен был. Тебя, юноша, гложет твое всем заметное сходство с Келлином. Вы в самом деле братья, и никакой бранью этого не поправишь. Придется тебе перерасти это, и лучше, если начнешь прямо сейчас.

Подросток вылетел вон, бешено распахнув дверь на холщовых петлях. Снег полетел со двора, и кто-то из детей снова затворил дверь, опустил щеколду. На ребячьих лицах читался испуг.

– Порой, – сказал Колларин, – жизнь бывает жестокой без всякой нужды. Вы видели, что здесь случилось. Зло идет не от дьявола с рогами – будь это так, мы могли бы от него убежать. Оно прорастает из слова, сказанного в сердцах, вливается в уши слушателей и долго остается незаметным, пока не распустятся пышным цветом ярость, жадность и зависть. Вспомните об этом, когда подумаете со злобой о брате или сестре по клану.