Машина смерти - Джек Вэнс Страница 51

– Ведь как-никак, но я и вы провели много времени, оставаясь наедине друг с другом. Одного этого достаточно для того, чтобы возбудить подозрения – и ревность.

– Занятно, – произнес Герсен.

Алюз Ифигения взметнула брови.

– Неужели я потеряла всю свою красоту? И разве не является совершенно нелепым даже намек на возможность каких-то особых взаимоотношений между нами?

– Я с вами совершенно согласен. И мы просто обязаны избавить Сиона Трамбле от страданий, которые причиняет ему это недоразумение.

Он вызвал пажа и послал его испросить аудиенцию у Сиона Трамбле.

Паж вскоре вернулся и объявил, что князь не желает кого-либо видеть.

– Вернитесь к князю, – сказал Герсен, – и передайте Сиону Трамбле вот что: завтра я должен отбыть отсюда. В самом неблагоприятном случае я отправлюсь к северу от Скар Сакау в форте и каким-нибудь образом сам отыщу свой космический корабль. А также уведомите князя о том, что принцесса Ифигения намерена сопровождать меня. Сообщив князю обо всем этом, справьтесь у него, желает ли он повидаться со мною?

Алюз Ифигения повернулась к Герсену.

– Вы в самом деле имеете в виду взять меня с собой?

– Если у вас есть желание вернуться в Ойкумену.

– А как же тогда Кокор Хеккус? Я считала…

– Мелочь, о которой и вспоминать-то не стоит.

– Значит, вы просто шутите, – уныло произнесла Алюз Ифигения.

– Нет, это серьезно. Вы пойдете со мной?

Она заколебалась в нерешительности, затем кивнула.

– Да. А почему бы и нет? Ваша жизнь – реальна. Моя же – как и всех на Фамбере – далека от реальности. Это всего лишь оживший миф. Фрагменты какой-то древней диорамы. Меня душит это двумерное пространство Фамбера.

– Очень хорошо. Мы покинем его в самом скором времени.

Алюз Ифигения взглянула на Падербуша.

– А как поступить с ним? – с дрожью в голосе спросила она. – Вы освободите его или оставите это на усмотрение Сиона Трамбле?

– Нет. Он отправится вместе с нами.

Алюз Ифигения обомлела в изумлении.

– С… нами?

– Да. Но он будет с нами совсем немного времени.

Падербуш поднялся, потянулся.

– Мне наскучил этот разговор. Я с вами никуда не пойду.

– В самом деле? Даже не дальше Аглабата, чтобы встретиться с Кокором Хеккусом?

– Я отправляюсь в Аглабат один – и прямо сейчас.

В три прыжка он пересек комнату, выбежал в сад, перемахнул через стенку и исчез.

Алюз Ифигения бросилась в сад, к самой стене, затем вернулась к Герсену.

– Зовите стражу! Он не может уйти далеко, эти сады являются лишь частью внутреннего двора. Поторопитесь!

Герсен же, казалось, вовсе не был склонен выказывать какую-либо спешку. Алюз Ифигения потянула его за руку.

– Неужели вы хотите, чтобы он сбежал?

– Нет, – неожиданно воодушевившись, произнес Герсен. – Ему никак не спастись. Мы уведомим о его побеге Сиона Трамбле, который лучше нас знает, как изловить его. Идемте.

Войдя в коридор, Герсен приказал пажу:

– Немедленно отведите нас в апартаменты Сиона Трамбле. Живо! Бегом!

Паж провел их по коридору в круглый вестибюль, затем повел дальше по другому, устланному красными коврами коридору и остановился перед широкой белой дверью, которую охраняли двое стражей в одинаковых белых одеждах и черных стальных круглых шлемах.

– Откройте! – сказал Герсен. – Нам нужно немедленно встретиться с Сионом Трамбле.

– Нет, милорд. Мы получили от мажордома распоряжение не пропускать никого.

Герсен направил дуло лучемета на замок. Полыхнуло пламя, повалил густой дым. Стражники протестующе вскрикнули.

– Отойдите в сторону и охраняйте коридор. Под угрозой безопасность Вадруса!

Стражники, наполовину ошеломленные, в нерешительности переминались с ноги на ногу. Герсен распахнул дверь и вместе с Алюз Ифигенией прошел внутрь.

В передней они остановились. Мраморные статуи, стоявшие в нишах по обе стороны, бесстрастно глядели на них сверху вниз. Герсен заглянул в один из холлов, прошел под аркой, остановился перед закрытой дверью, прислушался. В помещении за дверью явно происходила какая-то возня. Герсен повернул дверную ручку – дверь была заперта. Снова воспользовавшись лучеметом, он взломал замок и ринулся внутрь.

Полураздетый Сион Трамбле заметался в замешательстве по комнате. Он открыл рот, что-то нечленораздельно прокричал.

– На нем одежда Падербуша! – задыхаясь, произнесла Алюз Ифигения.

И так оно и было на самом деле – на особой подставке висели зеленые и синие одежды Сиона Трамбле, а сам он скидывал с себя грязную одежду, которая до сих пор была на Падербуше. Вот он потянулся к шпаге, но Герсен рубящим ударом выбил ее у него из рук. Тогда он бросился к полке, где хранил различное другое оружие, однако Герсен уничтожил ее одним залпом из лучемета.

Сион Трамбле медленно развернулся и бросился на Герсена, как бешеный зверь. Герсен громко расхохотался, пригнулся, нанес удар плечом в живот Сиона Трамбле, ухватился за мгновенно взметнувшееся колено противника и швырнул его через себя. При этом он успел схватить его светлые волнистые волосы, и, когда Сион Трамбле, сделал отчаянную попытку приподняться и стать на ноги резко потянул их на себя. Мгновенно с головы Сиона Трамбле слетели золотистые кудри, вслед за ними – и все лицо. Рука Герсена держала за волосы теплую резиновую маску, безукоризненно прямой нос скривился набок, безвольно обмяк рот. У валявшегося на полу человека не было лица. Только голый череп, обтянутый тонкой прозрачной пленкой, сквозь которую просвечивались бледно-розовые и ярко-красные лицевые мышцы. Из-под обнаженного лба, над черным провалом ноздрей злобно сверкали лишенные век глаза. Искривился безгубый рот, обнажив вдруг особенно бросившиеся в глаза белые зубы.

– Кто… что это? – едва слышно спросила Алюз Ифигения.

– Это, – ответил Герсен, – хормагаунт. Это и есть Кокор Хеккус. Или Билли Уиндл. Или Зеуман Отуал. Или Падербуш. Или еще десяток других. И вот теперь пришло его время. Кокор Хеккус – ты помнишь налет на Маунт-Плезант? Я явился для того, чтобы покарать тебя.

Кокор Хеккус медленно поднялся на ноги, вместо лица явив перед Герсеном череп гниющего трупа.

– Когда-то ты сказал мне, что боишься только смерти, – произнес Герсен. – Сейчас ты умрешь.

Кокор Хеккус издал только какой-то нечленораздельный хрип.

– Всю свою жизнь, – продолжал Герсен, – ты совершал одно гнусное злодеяние за другим. Мне бы следовало умертвить тебя, предварительно подвергнув самым ужасным мучениям – но достаточно будет и того, что ты просто умрешь.