Свобода выбора - Анатолий Дубровный Страница 51

Шнырёк, вообще-то, это было не имя, а кличка, причём кличка не «авторитетная», а даже несколько уничижительная. Но Шнырёк не обижался на своих «коллег», придумавших ему такое воровское «погоняло». Ведь дело не в кличке, и даже не в имени, хотя своё имя Шнырёк старался не вспоминать, что поделаешь – профессия такая, чем меньше о тебе знают – тем целее будешь и дольше проживёшь. Да и сама воровская профессия Шнырька была хоть и не «крутая», и не очень «авторитетная»: не домушник, не медвежатник, не тем более гоп-стопник, но весьма тонкая, можно даже сказать, очень деликатная, карманник. Хороший карманник может заработать, а следовательно, принести в общак побольше некоторых «авторитетов». А Шнырёк был лучшим в своей профессии. Но и у самых лучших бывают чёрные дни, вот такой день, похоже, и выдался сегодня. Шнырёк вышел на вокзал как раз к прибытию столичного скорого, идущего на юг. Кто-то садился, кто-то выходил, вот тут и можно поработать! Но из столицы приехала какая-то большая шишка, вот и нагнали городовых. Они стали оцеплением так, что не подойдёшь не только к приезжему начальству, но и ко всем, кто выходит из поезда. А те, кто на посадку шёл… Вон сахарозаводчик Каращенко на юг собрался, а у него недавно дочь пытались украсть, так он теперь такую охрану нанял!.. Куда там той столичной шишке, тут не то что подступиться – косо посмотреть не дадут. Шнырёк поёжился: Красавчик на что авторитет из авторитетов был, душегуб ещё тот, крови совершено не боялся! Но дёрнул его нечистый с Каращенко связаться – и что? Где теперь Гоха и его банда, а нетути! Каращенко, скорее всего, за деньгами не постоял и нанял такого специалиста, что Красавчик и вся его душегубская шайка в одну ночь прижмурилась. А что если этот специалист и сейчас в охране сахарозаводчика? Решит, что Шнырёк не сам, а на кого-то работает наводчиком? Прижмурит тот специалист так, что никто и не заметит, что Шнырёк исчез!

Деликатный карманник вздохнул и тут его взгляд остановился на селянке, немаленьких таких размеров, стоящей в стороне. Намётанный глаз специалиста сразу определил – тётка не пустая! Нервничает! А что там она прячет меж своих арбузных (ну, пусть не арбузных – как спелые дыньки) грудей, явно не любовную записку! Почему-то селянки считают то место самым надёжным для того, чтоб узелок с денежкой спрятать, обычно тугой такой узелок! Но для специалиста (умеющего вспороть ременную сумку купца, прикрытую не только сюртуком, но и жилеткой, вынуть оттуда целковые так, чтоб купец не заметил) достать из широкого выреза селянского платья этот узелок – плёвое дело, если, конечно, не начать щупать то, между чем этот узелок лежит. А иногда так хочется, но нельзя – работа!

Вот и сейчас Шнырёк вроде как случайно задел эту тётку и воскликнул, широко раскрыв глаза:

– Фося, ты?!

Но потом, подслеповато прищурившись, отступил назад, сделав вид, что ошибся, не за ту принял: – Ой, барышня, извините! Обознался!

Вроде и не было тесного контакта с объектом, ну чуть толкнул, так извинился же! Руками широко развёл, так это же от удивления, а что ещё раз коснулся, подхватывая выпавшее, так никто же ничего и не заметил. Дело сделано, и платочек, в который что-то завязано, пусть этот узелок не такого размера, как рассчитывал Шнырёк, а меньшего, уже сменил владельца, и теперь его надо как можно быстрее унести, пока тётка не опомнилась и не подняла крик. Карманник вроде и не спеша, но очень быстро стал удаляться от объекта своей работы. Ещё чуть-чуть и… Шнырька кто-то сильно толкнул в спину и тут же затараторил:

– Ой, поезд уходит, а пирожки… Не успею. А так хочется! Очень хочется, вот… Ой! Быстрее надо, ой! Ой, ой, ой! Пирожки, пирожки! Не успею!

На Шнырька смотрели большие зелёные глаза на смуглом, очень миловидном, даже красивом личике. Глаза были перепуганы, а совсем молоденькая девушка, владелица этих глаз, сжимала в руке серебряный гривенник. Девушка сделала ещё одну попытку пройти сквозь Шнырька, чтоб побыстрее добраться до торговки с вожделенными пирожками. Карманник чуть сдвинулся в сторону, пропуская эту растрёпанную малолетку, при этом аккуратно вынув у неё из пальчиков монетку – мелочь, но приятно, опять же – зачем добру пропадать! Даже не провожая девчонку-растяпу глазами, Шнырёк продолжил своё движение, уходя от возможных неприятностей. Тётка, видно, обнаружила пропажу, но не могла ещё поверить в безвозвратность потери и лихорадочно шарила у себя в вырезе платья на груди. Вот Шнырёк и поспешил удалиться, не только на безопасное расстояние, но и вообще исчезнуть с поля зрения той тётки и разини-малолетки. Но остановившись, он обнаружил, что его пальцы сжимают не серебряную монетку, а кусочек черенка ложки, даже не серебряной, а простой оловянной! Похолодев, Шнырёк запустил руку в карман, куда положил узелок, вытащенный у той тётки, но там, как и ожидалось, было пусто! Шнырёк повертел в руках кусок ложки и, отбросив его в сторону, рассмеялся:

– Ай да малолетка-разиня! Так провернуть, да ещё и с кем?!

Хоть Шнырёк был тщедушным и выглядел молодо, но тридцать восемь лет – самый расцвет для специалиста: рука тверда, а опыт богатейший уже имеется (ведь как он легко вычислил, что у той тётки что-то спрятано!), да и… Да что там говорить?! Сделали как мальца-ученика – и кто? Какая-то девчонка! Хотя… Может она так просто выглядит? Вернее, хочет выглядеть? Шнырёк вспомнил одну деталь, на которую сразу не обратил внимание – простенький халатик, но из недешёвой ткани! Такую наденет женщина, себя ценящая и любящая комфорт, в смысле хорошие вещи! Даже специалист женщина останется женщиной и не станет отказывать себе в хорошей и дорогой вещи, даже ради маскировки! Вор-карманник, сам большой специалист, поцокал языком, отдавая дань уважения, своему собрату, пусть это и женщина, да ещё так над ним подшутившая. Вряд ли она хотела обворовать, видно, хотела показать собрату-умельцу, что есть и покруче его. Но раз так, то она должна знать Шнырька, а он хоть раз её где-нибудь видеть! Авторитетный вор-карманник наморщил лоб, пытаясь вспомнить, где он мог видеть эту женщину. То, что это немолодая женщина сомнений быть не могло – малолетка так работать не сможет! А вот зрелая, да ещё маленькая ростом женщина притвориться малолеткой – запросто! С такой бы познакомиться и поработать парой!

Тоша как была в халате, так и выпрыгнула в узкую щель купейного окна: на платформе, немного в стороне от толпящихся людей, стояла Глуша, помощница лавочницы Гликерии, но у этой могучей женщины был какой-то несчастный вид, и стояла она слегка скособочившись. Но не это привлекло внимание Тоши, а мужичок с повадками карманника, решительно направившийся к Глуше. Так и есть – он неуловимым движением легко вытащил у растерянно заморгавшей женщины узелок, вытащил из самого, как ей казалось – надёжного места! Вот тут Тоша и не выдержала! Она тенью промелькнула сквозь оцепление городовых, охрану Каращенко, при этом успела прихватить оловянную ложку у продавца сбитня и сломать её. Зажав между пальцев остатки ложки и гривенник, девушка показала вору, обокравшему Глушу, серебряную монету. Как Тоша и ожидала, вор не смог пройти мимо такой, пусть и мелочной, но халявы. Вор сноровисто вынул монетку из пальцев, как ему сразу показалось, молоденькой разини, но взял он ловко ему подсунутый, черенок ложки. Пока карманник был занят изъятием монеты, Тоша вынула у него из кармана узелок Глуши и успела к той, как раз когда пропажа была обнаружена. Краем глаза отметив, что вор постарался скрыться, протянула узелок растерянной женщине: