Подземное чудовище - Серж Брюссоло Страница 51

«Ты теперь похожа на зебру», – объявил синий пес, осмотрев синяки у нее на спине.

Каждый раз подбираясь к неподвижно висящему корню, Пэгги и Себастьян беспокойно переглядывались: спит или умер? Они еще не научились легко находить мертвые корни, как это делали другие дети. Те-то мигом определяли, жив корень или нет, по цвету коры и по степени его гибкости.

– Не знаю, как они их отличают. По-моему, корни все одинаковые, – недовольно ворчал Себастьян.

Они несколько раз допускали ошибки, которые чуть не стоили им жизни. Размахнувшись и ударив топором по корню, который, как оказалось, всего лишь решил вздремнуть, они едва уворачивались от разъяренного создания, которое начинало бить во все стороны, как огромный хлыст.

Характер у этих корней был тот еще. Если они не спали и не находились под гипнозом, в который впадали под звуки флейты, они тут же начинали драться со своими соседями, чтобы заполучить место получше.

– На самом деле, корни довольно ленивые, – рассказал Пэгги как-то Пилос. – Они хотят только спать в темноте, время от времени потягиваясь, как аристократы на перине. Наверху, когда смотришь на деревья, посаженные первыми колонистами, конечно, догадываешься, что у них должны быть длинные корни, но даже не представляешь, насколько. Тут как с айсбергом: десятая часть сверху, а все остальное под водой. Так и корни – они в десять раз длиннее самого дерева.

Пилос казался Пэгги Сью довольно милым. Он был похож на смешного гномика из мультика или на толстощекого Питера Пэна, покрытого веснушками.

На флейте Пилос играл просто восхитительно.

– Моя мама была колдуньей. Она выступала в цирке, – сказал он однажды. – Мама отлично предсказывала будущее, а еще делала приворотное зелье. Это она научила меня мелодиям, с помощью которых можно управлять животными.

– Только животными? – спросила Пэгги.

– Нет, – признался Пилос, – и людьми тоже. Если бы я хотел, чтобы ты в меня влюбилась, я бы сыграл одну мелодию и… ты бы меня поцеловала… но я не стану так делать, потому что это будет не по-настоящему, это будет обман.

Мальчик покраснел до ушей.

– Вся магия – обман, – сказала Пэгги Сью, стараясь не показать, что она смутилась. – Поэтому я и решила, что никогда не стану колдуньей.

Пэгги подумала, что раз уж разговор получается таким откровенным, можно спросить Пилоса о том, что ее волнует:

– Тебе не кажется, что Анастас перегибает палку?

Пилос поморщился и пожал плечами. Когда он заговорил, в голосе его слышался страх.

– Он заботится о нашей безопасности, – прошептал мальчик. – А это нелегкое дело. Да, бывает, он ведет себя как диктатор, но на самом деле он неплохой. Тебе надо просто получше его узнать.

– Скажи, ты ведь не собираешься прожить здесь всю жизнь? – продолжала допытываться Пэгги.

– Не знаю. Я пока об этом не думал. Но почему бы и нет? Здесь я что-то значу, а там… там я был всего лишь маленьким заклинателем змей в жалком бродячем цирке. Мой хозяин частенько меня бил и заставлял вычищать загоны для слонов. Если я вернусь наверх, все будет по-старому. А я больше не хочу, чтобы мной командовали взрослые. Ведь это они во всем виноваты! Если бы они не построили заводы, не вырыли шахты, не стали сбрасывать отходы в трещины, Пожирательница до сих пор бы спала, а мы бы все мирно жили на поверхности ее яйца!

* * *

Занятия по плетению вела девочка по имени Зита. Ей было шестнадцать, и она с самого начала невзлюбила Пэгги. Она все время к ней придиралась, отчего эти уроки стали для Пэгги вдвойне неприятными.

– Может, на своей планете ты и звезда, но здесь ты никто, ясно? Ты всего лишь ученица, у которой к тому же ничего не получается. Да ты ни одного узла не можешь правильно завязать! Очень надеюсь, что во время ближайшей атаки щупальца тебя схватят и унесут к Пожирательнице и мне не придется больше за тебя краснеть!

Через неделю пребывания у лесных братьев Пэгги, Себастьян и синий пес собрались обсудить, что делать дальше.

– Я не могу здесь оставаться, – сразу же заявил Себастьян. – Меня бесит эта игра на флейте. У меня уже все губы в болячках. А их дурацкие мелодии можно сыграть правильно, только если у тебя не меньше пятнадцати пальцев и три руки!

– У нас есть два пути, – рассудила Пэгги Сью. – Либо мы пытаемся подняться по отмершим корням на поверхность, либо мы не сдаемся и спускаемся к центру яйца, чтобы встретиться лицом к лицу с Пожирательницей.

– Но у нас уже нет бомбы! – воскликнул Себастьян. – Когда шар взорвался, корзина со всем, что в ней было, рухнула вниз. Так что все наше оружие пропало. Что ты будешь делать, когда встретишься с ней «лицом к лицу»?

– И как ты думаешь спуститься вниз? – спросил синий пес. – Если хочешь прыгнуть, то надо хотя бы сделать парашют. Я так понимаю, его тоже придется плести из корней. И, мне кажется, Зита не разрешит тебе заниматься не тем, чем положено.

– Это все надо продумать, – сказала Пэгги Сью. – Мне, как и вам, не терпится вернуться домой. Но мы не можем бросить детей в беде! Надо довести дело до конца. Я считаю, что мы должны спуститься и своими глазами посмотреть на Пожирательницу, узнать, какая она на самом деле. С тех пор как мы прилетели на Кандарту, чего мы только про нее не слышали! То она жуткий монстр, который пожирает детей… То она несчастное создание, и ей скучно сидеть в темноте, поэтому она и собирает мальчиков и девочек, которым, разумеется, не делает ничего плохого. То надо ее убить, чтобы спасти планету, то ее ни в коем случае нельзя трогать, иначе на Кандарте исчезнет атмосфера и притяжение. Я уже ничего не понимаю!

– Да уж… – пробормотал синий пес. – Каждая версия по-своему хороша. Непонятно только, какая правильная.

– Мне все равно, – сказал Себастьян, пожимая плечами, – решайте сами. Мне тоже кажется, что нехорошо бросать детишек в беде, но не хотелось бы и закончить свою жизнь в желудке Пожирательницы. Давайте так: если через неделю мы не придумаем, как спуститься, мы поднимемся по корням наверх, отыщем Массалию и попросим его вернуть нас на Землю. В конце концов, мы сделали все, что могли.

* * *

– А почему на вас не действует галлюциногенный газ? – спросила как-то Пэгги у Пилоса, когда они прогуливались по сети.

– Газ выпускают щупальца из присосок, – сообщил мальчик с лицом гномика. – Но сюда они редко добираются, потому что нас защищают корни. Мы научились защищаться так, что успеваем задушить щупальца, прежде чем они собьют сталактиты, на которых держится сеть. Это очень важно. Если бы Пожирательнице удалось сломать эти сталактиты, сеть повисла бы, как тряпка, и мы все скатились бы прямо к чудовищу. А корни нас спасают. Они наше единственное оружие, наша единственная защита от тех ужасов, которые ждут нас внизу. И от галлюцинаций нас тоже спасают корни. Их сок работает как противоядие. Двух глотков в день достаточно, чтобы уберечься от действия газа.