Кровью! - Нэнси Коллинз Страница 51

– Эти призраки, девочка и дама, про которых ты говорила, – они добрые привидения или злые?

– Амбивалентны. Как большинство мертвых. Но если ты спрашиваешь, они нам друзья или враги, я думаю, что они друзья. Нет, это не их работа.

– А кто же...

– Нашла! – Соня отступила, давая потайной двери повернуться. – Идем!

Фелл последний раз глянул на изувеченные останки и ушел в потайной ход следом за Соней.

~~

Арендованная машина стояла у южной стены дома, и двигатель под капотом еще не остыл.

Нормально, они здесь. Теперь надо только их найти, -мрачно подумал Палмер, оглядывая раскинувшуюся перед ним «Западню Призраков».

Его «БМВ», «одолженный» в Сан-Франциско, для обратной дороги не годился. Из-под капота валил пар, из-под кузова капало что-то темное и вязкое. Наверное, поддон порвал где-то милю назад. Эту машину не проектировали для езды на предельной скорости по проселочным дорогам Сономы.

Увидев открытое окно на первом этаже, Палмер проверил, что пистолет надежно застегнут в кобуре, а потом направился искать свою напарницу.

Сделав три шага внутрь, он понял, что допустил огромнуюошибку. Внешний вид «Западни Призраков» сильно дезориентировал наблюдателя, но это была ерунда по сравнению с ее интерьером.

Палмер вспомнил, как в детстве уболтал родителей разрешить ему войти во Дворец Ужасов на ярмарке в столице штата. Он обещал, что никаких кошмаров у него не будет, он уже большой и не испугается, он почти взрослый. Наконец они плюнули и отпустили его.

Самоуверенность насчет собственной взрослости испарилась сразу же, как только за ним сомкнулись деревянные ворота, отрезав от мира, где был свет, родители, где правила рациональная мысль.

Окруженный туманом сухого льда, черными лампами и магнитофонными записями воплей и лязга цепей, Палмер дико завизжал, увидев манекен из витрины, одетый Франкенштейном. Испугался он так, что напустил в штаны, и его вывел наружу служитель – прыщавый подросток в костюме горбуна. Отец обозвал его трусишкой, и с ярмарки пришлось уехать раньше из-за мокрых штанов.

Теперь, через тридцать лет, тот же парализующий ужас обрушился на него опять. Волосы на голове встали дыбом, мочевой пузырь заныл, будто набитый молотым стеклом.

Палмер брел по причудливой веренице комнат, едва замечая такие странности, как двери в трех футах от пола, окна, за которыми была сплошная стена, камины, из которых уходили лестницы.

Чем дальше, тем труднее было ему мыслить ясно. Зачем он здесь? Почему он вообще вошел в этот ужас? Он знал, что причина наверняка серьезная. Или хотя бы должна бытьпричина. Так ведь? Если только вспомнить, что это за причина...

Палмер покачнулся – пол ушел из-под ног. Стены наклонились внутрь, будто резиновые. Палмер привалился к дверному косяку с острыми углами, потом его вырвало, и горло обожгло кислотой. Сейчас папа будет на него кричать. Не надо было есть сосиски с кукурузой перед катанием на карусели. Она же не только крутится, она еще и качается. Теперь придется уехать с ярмарки. Но это не казалось несчастьем. Он и без того пробыл на ярмарке слишком долго. Если бы только вспомнить, где... где он оставил машину...

Палмер свалился на четвереньки. Все тело сотрясали бесплодные позывы на рвоту. Лобные доли бешено пульсировали, отбивая ритм, как барабанщик в джазе.

Я здесь подохну. Я буду бродить в этой адской дыре, пока не околею. Как Сьюард. Соня...

Палмер поднял голову и увидел мальчика.

Ребенок был не старше трех лет, в матросском костюмчике. Он прижимал к груди плюшевого медведя – левой рукой, потому что правой не было от самого изуродованного плеча, только торчал конец кости и обескровленное мясо. Личико ребенка было по-детски пухлым, но глаза печальны. Палмер смутно сообразил, что ребенок прозрачен.

– Мальчик...

Ребенок не задрожал, не растаял в воздухе.

– Мальчик... помоги...

Девочка с фарфоровой куклой встала рядом с мальчиком, и оба они с интересом изучали Палмера. Наклонившись к брату, девочка что-то пробормотала, чего Палмер не разобрал. Вместе дети взяли его за плечи и поставили на ноги. Он ахнул, ощутив пронзительный холод от прикосновения детских пальчиков.

Они стояли перед ним, маня руками за собой. Ослабевший и потрясенный, Палмер бросился за ними. Он не знал, враги или друзья эти создания, но пусть будет что угодно, лишь бы не ползать кругами в собственной грязи.

Дети застыли, как олени, учуявшие охотника. Сначала мальчик, потом его сестра расплылись и превратились в шарики света величиной с кулак. Это случилось так резко, будто дети свернулись вверх, подобно жалюзи.

Палмер прижал ладони к глазам, дезориентированный еще сильнее, чем прежде. Что случилось с его проводниками? Или все это ему привиделось? Если нет, то что же их спугнуло?

Вопль пронзил его как пуля и прервался резко, будто отрезанный ножом. Эхо так искажало его, что невозможно было определить, мужской голос или женский.

– Соня!

Палмер бросился в направлении, откуда донесся звук. Мозг кипел и плескался в голове, пытаясь разомкнуть черепные пластины. Соня. Надо найти Соню. Вот зачем он пришел во Дворец Ужасов. Теперь он вспомнил. Когда он найдет Соню, она уймет этот стук у него в голове.

Несколько секунд он смотрел на того, кто держал топор, и лишь потом до него дошло, что он нашел источник вопля.

Это создание было похоже на человека, только повыше. У него был в руках огромный зловещего вида топор, которым тварь кромсала то, что осталось от человека в темном костюме. Убийца издавал жутковатые выдохи, замахиваясь и нанося удары. Голова жертвы была развалена от верхушки черепа до нижней челюсти.

Убийца остановился посреди замаха, повернулся к незваному гостю, и пузырь Палмера не выдержал, как тогда, во Дворце Ужасов в 1961 году. Только на этот раз не выведет его отсюда добрый прыщавый юнец, одетый монстром.

Две головы было у этого убийцы с топором. Левая голова – побольше да с рылом как у летучей мыши, полной пастью неровных зубов и глазами без зрачков цвета свежей крови. Правая голова принадлежала человеку лет за тридцать, и глаза его переполняла такая печаль, какой Палмер и представить себе не мог. Внезапно он узнал лицо Крейтона Сьюарда, создателя «Западни Призраков».

Двуглавое чудище шагнуло вперед, занося топор, растущий у него вместо левой руки. Палмер хотел повернуться и бежать от этой мерзости, но застыл, не в силах двинуться.

Губы Сьюарда шевелились – то ли он молился, то ли спорил со своим чудовищным близнецом, Палмер не знал. Будто в ответ голова убийцы оскалилась и издала несколько высоких писков. Голова Сьюарда вдруг повернулась и вцепилась в щеку соседки, вырвав кусок мяса. Голова убийцы издала дикий визг, от которого у Палмера хлынула носом кровь, и в ответ отхватила ухо, ближайшее к ее пасти. Голова Сьюарда втянулась в плечи и больше не решилась вмешиваться.