Королева Шутника - Тамора Пирс Страница 51

– Ну они же не идиоты, – возразил Олкей. – Как только они поймут, что начались беспорядки, и кто-то проник в крепость, они проверят пищу, прежде чем есть.

Али вдруг почувствовала запах канализации от груды одежды, которую члены ее команды только что сбросили на пол.

– В ванну, – приказала она, – отмойте с себя этот запах. – Али прошла по комнате и поцеловала каждого в лоб. – Вы прекрасно справились, – сказала она им с признательностью и гордостью. – Давайте молиться, чтобы все остальные наши приключения прошли так же гладко. И, надо ли вам говорить…

– Никому ни слова, ни единой душе, – хором провозгласили они, потому что слышали от Али эти слова уже раз сто.

Али засмеялась и вернулась на кухню, чтобы забрать свою корзинку. Спать не хотелось. Ее команда вернулась, но беспокойство не отступало. Она думала о Наветренном районе, что на другой стороне гавани, и о многоквартирных домах Подветренного района, и о тех подобиях человеческого жилья – в Медовом Горшке. Там, за горным хребтом Кутафин лежит Каноданг, крепость из серого камня, с толстыми стенами и мощными башнями. Что там сейчас происходит?

Вскоре воздух стал серо-жемчужным перед рассветом. Дом просыпался. Люди спускались вниз на утренние тренировки. Али и главные заговорщики присоединились к ним, после того как переоделись в дневную одежду. Над горами Кутафин поднималось солнце. Улазим и Фесгао дрались плохо, потому что постоянно оглядывались на северо-восток, где находилась тюрьма. После того как Улазим получил удар дубинкой и заработал синяк на левой скуле, Али отозвала его в сторону.

– Они собирались сжечь Каноданг? – спросила она тихо-тихо.

– Конечно, нет, – ответил он, – там же насильники и убийцы, помнишь?

– Тогда перестань пялиться туда, словно ждешь появления столба дыма, – сказала Али. – Мы обо всем узнаем, когда прозвучит набат…

Юсуль, который боролся со стражником врукопашную, поднял его над головой и приготовился перекинуть на землю, но вдруг замер и оглянулся на северо-восток. Бедолага стражник дергался и вырывался, но не мог ослабить хватки противника. Юсуль слушал. Вот и остальные услышали колокольный звон с дальней стороны гавани.

И одновременно с колоколами раздались пронзительные хриплые вопли стормвингов. Более сотни этих созданий полетело к дворцу, откуда раздавался звон. На их металлических крыльях играло солнце.

– Не угодно ли посмотреть? – спросила Али Улазима с ослепительной улыбкой. – Что бы могло их так встревожить?

Он в ответ так крепко сжал ее в объятиях, что Али вскрикнула.

– Ну, видела, мама? – спросил он Окобу. – А ты дождаться не могла.

– Нехорошо злорадствовать, – заявила Окобу своему сорокачетырехлетнему сыну.

Али неторопливо вернулась в дом. Официальные доклады она получит позже, но уже сейчас понятно, что при взрывах крепостей в гавани погибло от двухсот до пятисот человек. Что происходило в самом Каноданге, Али не знала, но там, возможно, могло быть от пятидесяти до ста убитых. Али чувствовала себя виноватой перед погибшими. Идея побега из Каноданга принадлежала ей, как и идея нападения на крепости. Ее родители занимались подобными операциями всю жизнь, и список тех, кто погиб благодаря им, все рос и рос.

«Неудивительно, что мама злилась, когда кто-нибудь спрашивал, сколько человек она убила, – думала Али. Она умывалась перед тем, как подняться наверх. – Я уже потеряла счет войнам и перестрелкам, в которых она участвовала, и рейдам, которые она проводила. Вот почему она не любит говорить об этом. Она всегда помнит о жизнях, прерванных ею».

Некоторые люди своими руками убивали других так часто, что потеряли все человеческое в себе. Али, помогая отцу в агентурной работе, нередко встречалась с такими. И Топабоу не производил впечатление человека, знакомого с чувством жалости или сочувствия к семьям убитых. Родители Али были совсем другие, и Али знала, чего им это стоит.

«Я обязательно помирюсь с ними, когда вернусь домой, – пообещала себе Али, перепрыгивая через ступеньки по пути в комнату Дов. – Я буду хорошей дочерью, лучше, чем раньше».

Дов открывала ставни на окнах.

– Набаты и гонги, – сказала она, когда Али вошла в комнату, – и стормвинги. Множество стормвингов. – Она оглянулась на Али. – Случилось ли что-нибудь такое, о чем мне полагалось бы знать?

– О, моя госпожа, не забивайте голову этой ерундой, – сказала Али и подобрала для Дов одежду на утро. – Я уверена, что кто-нибудь любезно объяснит вам все в понятных словах и выражениях.

У Дов глаза полезли на лоб.

– Что, все так серьезно? – сухо спросила она. Али с ворохом одежды в руках, присела в реверансе.

– Не мне рассуждать об этом, моя госпожа, – ответила она чопорно. Как чудесно, что Дов так редко требуется растолковывать что-либо. – Моя госпожа желает принять утреннюю ванну?

Звуки колокола вошли в некий ритм: динь-динь-ДОН, динь-динь-ДОН, динь-динь-ДОН. Герцогиня в накидке поверх ночной рубашки вбежала в комнату и открыла остальные ставни.

– Бьют тревогу в Каноданге, – угрюмо сказала она, – в тюрьме. Был побег. Али, найди Фесгао. Пусть соберет всех стражников. Ворота закрыть. Немедленно.

Али побежала исполнять приказ. Сейчас надо запереться изнутри и ждать известий. Требуется еще некоторое время, чтобы новости достигли ушей всех жителей города. «Может, удастся поспать хоть немного, – подумала Али. – Впрочем, нет, сон подождет. Сначала надо пойти в кабинет, послушать, что говорят темнята. Поспать можно будет и потом».

Фесгао она нашла на кухне за столом. Он с сонным видом смотрел на Чинаол, которая вместе с девушками готовила завтрак. Он моргнул, когда Али поставила локти на стол рядом с ним и склонилась, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз.

– Приходил Секо, – прошептал Фесгао. – Он говорит, что они вывели более ста десяти политических заключенных, и в том числе его светлость Номру. Их увезли на кораблях.

Али улыбнулась.

– Молодец, – благодарно сказала она. Фесгао посмотрел на нее.

– Знаешь, если бы другая какая девчонка твоих лет сморозила мне что-нибудь подобное, я бы на год отправил ее мыть уборные. Но ты? – он покачал головой. – Я польщен.

Али подмигнула ему.

– Правильно, так и надо, – сказала она и, не дожидаясь язвительного ответа, добавила: – Герцогиня услышала тревогу. Она приказывает запереть ворота и поставить дополнительную стражу.

Чинаол передала Фесгао ломоть запеченной свинины и два саговых пирога. Он их взял и посмотрел на Али.

– Скажи ее светлости, что все будет сделано немедленно, – и он вышел из кухни, бодрый и свежий, словно мирно проспал всю ночь напролет.

Улазим облокотился о дверной косяк кухни и засмеялся.

– Стража в Каноданге еще хуже, чем мы думали, – сказал он, когда Али и Чинаол вопросительно посмотрели на него. – Они не поняли, что это побег до тех пор, пока не сменился караул. Это значит, что у беглецов было еще больше времени в запасе, чем мы предполагали.