Сага о Рорке - Андрей Астахов Страница 51

– Разве ты этого не понял? Я люблю тебя. Я полюбила тебя в ту минуту, когда увидела. А ты, ты любишь меня?

– Я не знаю, что такое любовь. Но я боюсь тебя потерять.

– У тебя раньше не было женщин?

– Нет. Ни одной.

– Тогда это боги соединили нас, – Хельга прижалась щекой к груди Рорка, закрыла глаза. – Я буду тебе хорошей женой. И я всегда буду рядом, потому что люблю тебя.

– Расскажи мне, что такое любовь.

– Что ты сейчас чувствуешь, Рорк?

– Покой. Мне хорошо. И я не хочу уходить.

– Много-много раз, каждое утро, мы будем просыпаться в объятиях друг друга, и нам будет невмоготу расстаться. Это и есть любовь. А потом я рожу тебе детей, сильных и храбрых мальчиков, похожих на тебя, мой любимый. И все мы будем счастливы.

– Тогда я раньше не понимал, что такое любовь.

– Сейчас ты подумал о другой женщине, – Хельга непостижимым женским чувством угадала мысли Рорка. – Кто она?

– Моя мать.

– Нет, есть еще и другая.

– Моя названая сестра. Или названая тетка. Приемная дочь моего дяди. Она спасла мне жизнь на пиру, когда меня хотели убить.

– За что?

– Мои соплеменники считают меня проклятым.

– Ты красивый, – Хельга, подперев голову рукой, с нежностью посмотрела на юношу. – Ты сильный. Я помню, как ты сражался с Черными гномами. Глаза твои метали молнии, а меч свистел в воздухе, как коса Смерти. Ты прославишься в этой войне. А я буду любить тебя всегда. Я поеду за тобой в Норланд, или в другой край, если ты захочешь.

– Ты готова связать свою жизнь с моей?

– Мои глаза видят, мое сердце чувствует, мое тело стремится соединиться с твоим.

– Рассвет уже наступил. Мне пора идти.

– Не хочу тебя отпускать! Побудь еще немного.

– Дядя Браги… он не знает. Оставаться в постели женщины, когда может напасть враг, недостойно воина.

– Тогда закрой глаза. Подари мне последний поцелуй…

В глазах Хельги была такая бездна, что Рорк ужаснулся. Рука, потянувшаяся было за одеждой, бессильно повисла. Поцелуй был бесконечным, невыразимая истома, нежность и плотское желание захватили Рорка. Он забыл обо всем, потому что теперь желал лишь одного – еще раз слиться с этой женщиной в единое целое. Хельга дрожала, как в лихорадке, и Рорк шептал ей в ухо что-то нежное и бессвязное. Потом они соединились, выпав из времени, мира, бытия; лишь когда чувство реальности вернулось к Рорку, он увидел, что Хельга сидит на ложе и смотрит на него.

– Ночь кончилась, – сказала она еще хриплым от страсти голосом, наклонившись к нему и почти коснувшись губами его уха. – Наступает проклятое время. Время мечей.

Рорк посмотрел на нее с изумлением. Ему неведома была таинственная магия женского тела и женского лица; он не знал, как сверхъестественно и прекрасно преображает их ночь, делая такими манящими и полными неописуемой прелести. Призрачный свет зимнего рассвета, падающий в узкое окошко, окружал Хельгу холодным сиянием, кожа девушки казалась прозрачной, и каждая линия ее тела теряла свою четкость. Глаза Хельги, обращенные на Рорка, были темны и глубоки, как ночь, а растрепанные белокурые волосы отсвечивали полированным серебром. Что-то божественное и непостижимо прекрасное было в этой простой норманнской девушке, и Рорк молчал в восхищении, не зная, то ли говорить ему Хельге что-либо, то ли вновь заключить ее в объятия, целовать бессчетно, забыть обо всем. Снова разжечь в себе и в ней желание и наслаждаться близостью бесконечно, пока хватит сил, а потом умереть счастливым, потому что таков Закон – нет возврата для истинно любящего в мир тех, кто не познал настоящей любви.

– Я не могу уйти, – шептал Рорк, гладя плечи Хельги. – Ты поселила в моем сердце слабость. Мне кажется, прежнего Рорка больше нет.

– Береги себя. – Она прижалась губами к его губам, потом капризно тряхнула волосами, обдав любовника горьковатым запахом полевых трав. – Моя жизнь в тебе, Рорк. И приходи ночью. Тогда придет мое время, и я снова буду любить тебя.

– Ты ведьма.

– Я женщина. Все женщины владычествуют ночью. Просто ты не знал об этом.

– Я люблю тебя.

– Говори мне это всегда. Хочу слышать это каждую минуту, каждый миг.

– Весь день буду ждать ночи.

– А я буду ждать тебя, любимый.

Хельга скользнула с ложа, набросила на себя холщовую рубашку и начала заплетать волосы – как замужняя норманнка, в две косы. Рорк быстро оделся. Вчера, следуя за девушкой длинным коридором вдоль которого прилепились комнатки для паломников, Рорк не подозревал, как сильно изменит его эта ночь, как переменится все за истекшие несколько часов. Он увидел в глазах Хельги призыв, сумел прочесть его, понял, что нужен этой настрадавшейся душе, и остался с ней. Он слишком долго ждал этой ночи. Что будет дальше, знают лишь боги. Он лег в постель с Хельгой, не испытывая к ней любви. Сейчас же он понял, что Хельга с ним, и другого счастья ему не нужно.

– Прощай, – сказал он, целуя девушку.

– Прощай, любимый…

Расшатанные деревянные ступени скрипели под ногами, в щели в стенах заглядывал свет зимнего утра. Рорк спустился вниз, к выходу. Кто-то, выходя, оставил дверь открытой.

Рорк вышел, глубоко вдохнул морозный утренний воздух. После застоявшейся вони и отбросов в гостинице хотелось прочистить легкие. И в этот миг длинная стрела вонзилась в притолоку в вершке от его головы и мелко задрожала, точно от злобы.

Рорк молниеносно отпрыгнул, спрятался за дверью, окинул взглядом пространство перед собой. Он не увидел никого. Прямо напротив была монастырская церковь, серое приземистое здание с двускатной, увенчанной крестом, крышей и небольшой пристройкой – баптистерием. Рорк вспомнил, что еще в комнате у Хельги слышал удар колокола, созывавший монахов к заутрене – значит, в церкви уже собралась братия. Над крышей церкви возвышалась сложенная из тесаного камня колокольня, но вряд ли стрела прилетела оттуда. Далее церкви стояло небольшое прямоугольное строение: здесь располагалась библиотека. Все окна были закрыты ставнями.

Рорк вырвал стрелу из хрустнувшего дерева и быстро перебежал к углу церкви. Все пространство между храмом и воротами монастыря занимал огромный табор беженцев, съехавшихся в Луэндалль в поисках убежища. Телеги, повозки, шатры, хижины из окорья и составленных вместе плетней, просто навесы, обвешанные с четырех сторон шкурами или одеялами, стояли тут так тесно, что между ними иногда проходилось протискиваться. Лучше места, чтобы укрыться, тайный убийца не мог бы и пожелать.

Рорк понюхал стрелу и помрачнел. Родовые знаки на древке еще могли обмануть, но запах – никогда. Стрела принадлежала анту, и выпустил ее в Рорка тоже ант. Это значит, княжичи опять хотят его смерти.