Операция «Прикрытие» - Степан Кулик Страница 51

Услышав звуки чужой речи, ветеринар умолк, а потом тоже заговорил по-русски. Правда, с жутким малороссийским акцентом.

— Я еще сплю, или уже в России?

— Не волнуйтесь, Иосиф, — ответил ему по-немецки Хохлов. — Вы по-прежнему находитесь неподалеку от своего дома, на околице Дубовиц. Хоть и попали в плен к русским.

— Вам даже мое имя известно? — изумился тот.

— Нам все известно, — грозно ответил Хохлов. — Так что советую отвечать на вопросы предельно четко и откровенно. Если хотите сохранить свою жизнь.

— Да-да, конечно… Спрашивайте, — интенсивно закивал тот. — Я не нацист и никогда не любил фюрера. Вы можете себе представить, как трудно жить ветеринару, если хозяину запрещено бить скотину? А не приведи Господь, падеж какой в округе случится? Трудовой лагерь — это еще очень повезло.

— Откуда русский знаете?

— Я Академию ветеринарной медицины в Лемберге заканчивал. А там, в пригороде, и малороссов, и русинов хватало. Особенно среди официанток и горничных. Старая Австро-Венгерская империя большая… была. Ну и при поляках еще не все изменилось… Во всяком случае — паненки по-польски и по-немецки не все понимают. Помню, упадала за мной одна Маруся. Премилое создание, скажу я вам. В доме у графа Скшетушкого служила. Так она, вы не поверите…

— О паненках после… — остановил разговорившегося ветеринара Хохлов. — Объясните лучше, зачем вас в монастырь вызвали? Да еще так срочно?..

— Кошка оберштурмбанфюрера рожает, — предпринял попытку вскочить на ноги Иосиф, но был усажен обратно бдительным капитаном Пивоваренко. — Вы что?! Вы не понимаете! Я, наверно, и так опаздываю!.. И если с животным, не дай Бог, что-то случится, мне несдобровать. А то и всей родне. Тем более, я не немец, а всего лишь австриец.

— Не волнуйся, все будет нормально, — успокоил ветеринара Хохлов. — Не знаю, как решит командир — но то, что идти в монастырь тебе уже не придется, могу утверждать со всей уверенностью. А теперь не спеша и очень подробно расскажи все, что тебе известно, а следовательно, и мне надо знать — о кошке, ее хозяине и вообще, что там — за стенами монастыря?..

* * *

— Такая вот петрушка, командир, — закончил доклад Гусев.

— Ну что ж, — хмыкнул Корнеев. — Занятную историю он вам поведал. А сколько в ней правды?

— Считаешь, хитрит коновал? — удивился старлей.

— Мог бы угадывать, был бы гадалкой, — пожал плечами тот. — Если этот Иосиф тот, за кого себя выдает — один расклад, а если нет? Вот ты, к примеру, попадись врагам…

— Тьфу-тьфу-тьфу, — трижды сплюнул Гусев.

— Извини, — Корнеев оглянулся, а потом постучал себя по лбу. — Но все же. Стал бы с ходу правду выкладывать?

— Обижаешь, командир.

— Вот и я о том же. Где гарантия, что пленный нам дезу не лепит?

— Я — гарантия, — отозвался Хохлов, подползая ближе. — Не берусь судить о его должности и звании, товарищ майор, но что этот человек действительно ветеринар, могу подтвердить. Мы тут еще немножко побеседовали с ним о медицине. Так что не сомневайтесь. Я же и сам доктор, если помните.

— Ты уверен, Сергей Фомич?

— Да.

— Гляди, ошибка дорого может обойтись. Причем в первую очередь именно тебе. Да ты уже, наверно, и сам все понял?

— Конечно, понял, командир. Потому и тороплю. Иосиф говорил, что опаздывает, а оберштурмбанфюрер этого не любит. В общем, если идти — то немедленно. Каждая минута промедления только усилит подозрение фрицев.

— Не усилит, — усмехнулся Корнеев, кивая на опять уснувшего ветеринара. — Вы что, не видели, в каком он состоянии? А если еще чуток усугубить? Вот и объяснение любым задержкам. Пьяного-то сумеешь изобразить?

— Что я не русский? — возмутился военврач. — Попрошу без намеков, товарищ майор.

— Отставить пререкания. Сам говоришь: медлить опасно. А идти — действительно надо. Такой козырный случай нам никак упускать нельзя. Гусев, тащи сюда ветеринара.

— Не надо, командир, — остановил его Хохлов. — Все что можно, я уже выспросил.

— Точно?

— Да. Ну во-первых, Иосиф ничего не знает о тех фрицах, что прячутся за монастырскими стенами. Туда никого из местных не пропускали. Об интересующем нас оберштурмбанфюрере — тем более. Кроме того, что слышал от солдат в городке, будто бы он тут недавно появился. Недели две-три, не больше. Так что благословите, отче, и я пойду.

— А может, ловушка?..

— Да брось, Николай. Думаешь, СС специально подгадало с окотом к нашему прибытию? Думаю, тогда была бы причина более умная.

— Не понял тебя?

— Легче кошек плодятся только кролики, я имею в виду — из домашней живности. Так что в ловушку господин подполковник заманивал бы нас болезнью любимого жеребца или еще каким-то важным событием. А окот — это больше на глупую шутку смахивает. Кстати, Иосиф тоже так сперва подумал, когда ему позвонили из монастыря и позвали принимать роды у Марты. И собрался только после того, как за ним прислали вестового. Вот почему вдвойне поторопиться следует. А то — загнется кошка, и меня не как диверсанта шлепнут, а за саботаж. Обидно…

— Шутить изволишь?

— Какие уж тут шутки… — поднялся на ноги Хохлов и с удовольствием потянулся. — Все, пошел. Сможете, подстрахуйте. Нет — ждите. Постараюсь управиться по-быстрому. Если Марта согласится…

— Погоди.

— Командир, — врач наклонился и поднял саквояж ветеринара. — Ну что ты себя уговариваешь. Ничего лучшего мы все равно не придумаем, а время уходит. Да ты глянь на меня внимательнее? Это похоже на доблестного и неустрашимого русского диверсанта-разведчика?

Поскольку более нелепого сравнения и представить себе было невозможно, Корнеев непроизвольно улыбнулся.

— Вот. Что и требовалось доказать, — удовлетворенно кивнул Хохлов.

— Я не о том, — очень серьезно произнес Корнеев. — То, что мы затеваем — авантюра чистейшей воды. Шанс, что ты что-то увидишь и сможешь до рассвета вернуться, минимален. Мы не имеем права его упустить, но при этом всего лишь пользуемся случаем. А удача — капризная тетка. Поэтому, Сергей Фомич, если по какой-то причине ты не сможешь уйти до рассвета — не паникуй. Либо затаись в лесу и жди наступления, оно должно начаться в самые ближайшие дни. Либо — пробирайся за линию фронта самостоятельно. Только не тем же путем, а отойди километров десять в сторону.

— Я понял, — не менее серьезно ответил Хохлов. — Разрешите выполнять?

— Давай, Сергей. И ни пуха тебе…

— К черту… — Хохлов дернулся уходить, а потом посмотрел на безмятежно похрапывающего ветеринара. — А с ним что будет?

— Как говорится, по закону военного времени… — хмыкнул Гусев. — Нож под ребра, труп в реку. Не боись, доктор. Все сделаем, как надо.