Город, где умирают тени - Саймон Грин Страница 51

Полли повела гостя по коридору в кухню, не переставая что-то взволнованно рассказывать по пути. Харт не успевал схватывать и половины того, что она лепетала, и тем не менее старался внимательно вслушиваться, пытаясь найти подсказку к тайне случившегося когда-то с Полли и ее домом.

На кухне царил беспорядок, но беспорядок удобный — при котором хозяйке всегда известно, где что лежит. Все свободные поверхности были заставлены, но грязи не было. Пол тоже был чист — ни пятнышка. Полли подхватила с одного стула свитер, небрежно бросила его на посудную стойку и жестом предложила Харту садиться. Он сел, проверив украдкой, на месте ли Друг, и стал наблюдать за Полли, которая уже хлопотала, приготовляя кофе. Она продолжала трещать, боясь, наверное, кого-то или чего-то, что может прийти сюда и заполнить собой тишину, если она замолкнет.

— Когда мне было восемь лет, со мной стряслась какая-то беда. Беда эта до сих пор не ушла: она живет в комнате наверху. В комнате без окна. С тех пор как это случилось, я не была в той комнате, но живущее там ждет меня. — Голос Полли звучал теперь удивительно ровно, как будто то, что у нее появились слушатели, успокоило женщину. — Я несколько раз пыталась встретиться с этим лицом к лицу: когда мне было восемь лет, когда исполнилось двадцать два и совсем недавно, в прошлом году. И не смогла. Я была недостаточно сильной, каждый раз меня постигала неудача; комната отбирала частичку меня и оставляла себе — так мушка застывает в капле янтаря. И теперь, когда я поднимаюсь наверх, дом каждый раз превращает меня в этих людей. Но не в наказание. Много времени ушло у меня, чтобы понять это. Дом пытается вылечить меня, он сталкивает меня лицом к лицу с бедой для того, чтобы придать мне сил пережить случившееся когда-то. А я не могу.

Полли помедлила, и заговорил Харт, очень осторожно подбирая слова:

— Так что же в действительности случилось, когда тебе было восемь лет? Ты что-нибудь помнишь?

— Нет. Мама куда-то уходила, и я была в доме с папой. Что-то произошло между нами, что-то ужасное, но я ничего не помню, знаю лишь, что это живет в доме и во мне и мучает нас обоих.

«О господи! — вдруг подумал Харт. — Она же говорит об изнасиловании. Похоже, отец ее… И неудивительно, что она не хочет вспоминать об этом».

— Почему же ты до сих пор здесь? — наконец спросил Харт, когда убедился, что голос его не дрогнет. — Почему просто не собрать вещи и уехать — и забыть все.

— Не могу. Дом не позволит. До тех пор, пока частички моего «я» живут наверху, личность моя не целостна. Часть дома хочет излечить меня, другая меня сжирает. И вот, когда я каждый раз пытаюсь взглянуть своему страху в глаза, каждый раз, когда я проигрываю, очередная частичка меня поселяется в доме. Так что скоро здесь будет не пройти от меня — многочисленные версии Полли наводнят дом.

Полли попыталась улыбнуться собственной шутке, но это у нее не получилось. Закусив губу, она резко отвернулась, чтобы Харт не видел сжигавших глаза слез. Она неловко сидела, страстно желая помощи и не зная, что сказать или сделать. Неожиданно Друг потек со стены через кухню и обернулся вокруг дрожащих плеч Полли, как шаль.

— Ну-ну, не надо так расстраиваться, крошка. Все хорошо, ты не одна теперь. Беда твоя в том, что слишком долгое время ты пыталась в одиночку встретиться со своим несчастьем. А кто-нибудь пытался взглянуть на эту штуку вместе с тобой?

— Нет. Я сюда никого не пускала, даже Сюзанну, мою лучшую подругу. Единственный, кто бы мог мне помочь, — это мама, но она бы не поняла. Когда она умерла, мне было восемнадцать. Незадолго до ее смерти я попыталась зайти в комнату второй раз, и неудачно. И та часть меня смотрела на похоронную процессию моей матери из своего окна, в то время как маленькая девочка — из окна другой комнаты. С тех самых пор я живу здесь одна и становлюсь все более и более одинокой, в то время как от меня отбирают частички меня самой. Никто не ходит сюда, словно боится силы дома Четырех Времен Года. Это ревнивая сила, она не потерпит здесь никого, кто может освободить меня. Удивительно, что тебе удалось войти, Джеймс. Ты, наверное, очень силен. Даже когда я пыталась тебя убить, что-то подсказывало мне, что ты не обыкновенный человек.

— Я это знал, когда Джеймс был еще ребенком, — вступил в разговор Друг. — Все будет хорошо. Мы с Джеймсом поможем тебе. Начнем с той комнаты, где ты маленькая, и пройдем через все твои версии до самой той штуки, что напугала тебя. И вышибем ей мозги.

— Прошу прощения, — перебил Харт. — Но могу ли я переговорить с тобой наедине, Друг? В коридоре?

— Конечно, Джеймс. А это может подождать?

— Боюсь, не может.

— Надо так надо. Прости нас, дорогая, мы буквально на минутку. Не боишься остаться одна?

— Не боюсь, — улыбнулась Полли. — У меня большой опыт по части одиночества.

Харт поднялся и вышел в коридор, Друг заскользил по стенам за ним. Харт плотно прикрыл дверь на кухню, отошел от нее на некоторое расстояние и пристально посмотрел на свою тень.

— Черт побери, ты соображаешь, что делаешь? Этой женщине нужна помощь психолога-профессионала! Совершенно очевидно, что в детстве она подверглась изнасилованию своим же отцом и от страха, стыда и чувства вины была вынуждена подавить память, а не встречаться с ней лицом к лицу. Эти другие ее «фрагменты» могут быть не более чем проявлением многоликости. Ей нужна профессиональная помощь. Нет нужды говорить о том, как много вреда могут нанести два исполненных благих намерений дилетанта!

— Если бы психолог мог помочь, она бы уже нашла его, — спокойно сказал Друг. — Полли борется с этим всю свою жизнь, так что можешь быть уверен, она уже попробовала все очевидные способы. Помочь ей можем мы, Джимми. Мы с тобой особенные. Ты — потому что тоже потерял свое детство, а я — потому что не вполне реально существую. Ничто не может нанести мне вред или напугать, зато я могу защитить Полли от чего угодно. Пока я здесь дожидался твоего возвращения, я столькому научился! И она права, Джимми. Есть в тебе сила. Не знаю, правда, какого рода, но я чувствую ее, словно слышу приглушенное гудение скрытых механизмов, только и дожидающихся, когда найдется кто-то знающий, как их запустить на полный ход. Мы обязаны сделать это, Джимми. Полли нуждается в нас.

Харт глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Мне все это очень не нравится, Друг. Кроме Полли что-то еще живет в этом доме. Я чувствую это — оно сидит здесь и ждет. И если во мне действительно есть какая-то сила, то лично для меня это новость. Однако ты прав: мы не можем просто так взять и оставить Полли. Если только она не решит опять помахать ножом. Не хотелось бы мне получить в соседки психопатку.

— Ты вырос большим циником, Джимми. Не уверен, что это мне по душе.

— Зато я хозяин своему слову. И мне показалось, что мы договорились на Джеймсе, а не на Джимми. Слушай, я же сказал, мы поможем, а? Просто я думаю о том, что для всех нас будет гораздо безопаснее, если мы возьмемся за дело с открытыми глазами. Ладно, пойдем, пока меня снова не обуял приступ здравого смысла.