Ответить эху - Алексей Фомичев Страница 51

Позиция ученого ясна как слеза. Ни на какое сотрудничество он не пойдет. Физического, медикаментозного и иного воздействия не боится. А идей, как преодолеть это, ни у кого не было.

— Найдите хорошего психолога, — нарушил наконец молчание начальник управления. — Надо подобрать к этому наглецу подход. Отыскать слабину. Найти струнку, на которой можно сыграть. Тщеславие, деньги, женщины… Ну, не мне вас учить…

Раскотин покачал головой. В успехи психолога он плохо верил.

— Дзанетти очень хорошо подготовлен. Курс мозговой защиты! К тому же у него четко выраженное отношение к нам. Я такую чистую незамутненную ненависть давно не видел. Он готов скорее работать против нас, чем с нами. И отчаянный. Не трус.

— Не трус. Они все не трусы. И Боллер, и Готье. И тоже ненависти полно. Чем-то им насолила Россия?.. Вы что-то хотели сказать, полковник? — произнес вдруг начальник управления, заметив странный взгляд и выражение лица Трофимова!

Тот секунду помялся, посмотрел на Раскотина, как бы прося разрешения, потом сказал:

— Извините, господин генерал-полковник! Но наши действия!.. Не выходим ли мы за рамки закона? Похищение подданного другой страны, содержание под стражей. Вправе ли мы так поступать?

Начальник управления молча выслушал Трофимова, но с ответом не спешил. Поймал встревоженный взгляд Раскотина. Тот явно не ожидал подобных слов от подчиненного.

— Вы еще молоды, полковник. И пока плохо знакомы с обратной стороной нашей службы. Защита государства от внешних… да и внутренних врагов не всегда ведется законными методами. Иногда мы вынуждены использовать недозволенные, с точки зрения права, приемы. Грубо говоря, пачкать руки в дерьме, чтобы достичь результата. Поверьте, без таких… эксцессов не обходится ни одна спецслужба ни одной страны мира.

Трофимова ровный и спокойный голос генерала не обманул. Он понимал, что тот сдерживает себя.

— Когда речь заходит о безопасности страны, защите от угрозы, причем вполне реальной, а не вымышленной, говорить о степени законности тех или иных методов значит загонять себя в угол и заранее потерпеть поражение. Ибо враг такими рамками себя ограничивать не станет. Достаточно вспомнить и Великую Отечественную войну, и последнюю, в которой вы участвовали. Америка не заморачивала себе голову правомерностью подстрекательской деятельности, финансированием и снабжением исламистов. И мы, если бы начали думать, имеем ли право нанести ядерный удар по территории другой страны, могли запросто проиграть и кампанию, и саму страну. Ведь вопрос тогда стоял так — или испепеляем врага, или получаем войну на своей территории. И развал страны!

— Но сейчас… — позволил себе реплику Трофимов, решивший идти до конца.

— Сейчас, — перебил его начальник управления, — мы умышленно нарушаем права отдельного человека, подданного другого государства, чтобы спасти Россию. Да, он был прав, говоря, что мы перешли границы дозволенного. Но иного выхода у нас нет. Я не зря упоминал о вторжении извне. Только в фантастических книжках пишут, что пришельцы или соседи из параллельных миров сплошь добряки и несут нам только пользу. В жизни все гораздо проще и… хуже. И потом, Дзанетти, как ни крути, принимал участие в незаконном выращивании клонов. Пусть косвенно. За это надо отвечать. И похищение Навруцкого на нем.

Генерал-полковник видел, что Трофимов готов что-то добавить, и про себя похвалил смелого полковника — не боится высказывать свое мнение. Не дрожит за карьеру, переча высокому начальству.

— Вы хотите спросить, как бы мы действовали, не будь Дзанетти причастен ко всему? Отвечу. Попробовали бы переманить его к нам. Купить, заключить сделку. Но если бы он отказался — похитили бы. Взяли грех на душу. Он прав и в другом — совесть моя нечиста. И отвечать за неправедные дела еще предстоит, хотя я тоже атеист. Но меня утешает иное — я действую в интересах своей Родины. Принося в жертву интересы одного человека. Совершаю малое зло, дабы остановить зло большое.

Трофимов отвел взгляд. Начальник управления разложил все по полочкам, высветил вопрос с другой стороны. Спорить с ним дальше — глупо и опасно. Но вот полного убеждения в правоте высокого руководства нет.

— Полковник! Я знаю вас лично и по отзывам вашего непосредственного начальника. Вы грамотный, опытный офицер, умелый командир и надежный исполнитель. У вас блестящее будущее и большие перспективы. Учитесь, даже переходя рамки закона, знать меру. Знать черту, за которую вы не переступите. Умейте вовремя отступать, смирять порыв. И рисковать расчетливо. Тогда вам не придется каждый раз думать — соответствует ли ваше дело принципам вашей совести. И помните — сам факт нарушения закона еще ничего не значит. Важно — ради чего вы это делаете. Вам понятно?

— Так точно, господин генерал-полковник! — встал по стойке «смирно» Трофимов.

Шеф военной разведки пожал ему руку.

— Действуйте! Ищите специалиста и подходы к ученому. Они должны быть. И не забывайте докладывать мне. Павел Сергеевич, вы едете со мной.

Раскотин, во время разговора не произнесший ни слова, так же молча кивнул и пошел за начальником к машине. Трофимов провожал их слегка растерянным взглядом, понимая, что в машине разговор будет о нем…

Но он ошибся. Тема была иная. А о полковнике генералы вспомнили уже под конец поездки.

— Редкое в наше время сочетание, — сказал начальник управления. — Опытный разведчик и головорез с принципами и совестью.

— Сам удивляюсь, — ответил Раскотин. — С его профессией и образом жизни не стать циником — подвиг.

— Ты береги его. Такие нужны. Они придут нам на смену и не дадут скатиться до первобытного уровня. И вообще после завершения операции надо подумать о твоей группе. Хоть вы и нарушители и подпольщики, но поработали хорошо. Достойны награды и продвижения по службе.

— Насчет нарушителей… — спрятал усмешку Раскотин. — Действовали по принципу — творя меньшее зло, устраняй большее.

Генерал-полковник хмыкнул и рассмеялся.

— Подколол, блин!..

Отыскать пути подхода к ученому ни Трофимов, ни Раскотин не успели. Через день после разговора Дзанетти сумел спровоцировать драку с охранниками, вырубил одного из них, завладел пистолетом и, видя, что уйти не удастся, выстрелил себе в висок. Приехавшие врачи констатировали смерть.

Докладывавший Раскотину начальник охраны пансионата имел бледный вид. Он еще больше побледнел от крика генерала.

— Как допустили?! Как прошляпили?! Почему у ваших людей кто угодно забирает оружие?! Сил не хватает? Или умения?

— Господин генерал, — осипшим голосом оправдывался капитан. — Этот ученый… он дьявол настоящий. Рукопашной владеет, как профессионал! Напал внезапно. Одного в нокаут отправил, второго застрелил. Время и место подгадал точно, никто ничего не успел сделать.

— Почему пули боевые? Почему не травматические?

— Так приказа сменить патроны не поступало! Да и кто мог знать?..