Путь из леса - Доминик Пасценди Страница 51

1

Когда Уаиллар, закопчённый дымом громотрубного порошка, покрытый кровью — по большей части не своей, хотя и у него шкура была кое-где попорчена, — прихрамывая, вернулся к повозке, где оставил своих женщин, он увидел эту повозку перевернутой на бок и горящей. Четвероногое, запряженное в неё, валялось рядом на земле, дёргая ногами и иногда головой — похоже, в агонии. Вокруг были лужи крови, лежало несколько трупов круглоухих, в железе и без, и не видно было никого живого.

Тут его будто ледяной водой облило. Он же бросил Аолли и Уаларэ, даже не сказав им ничего, когда кинулся мстить за убитую Оллэаэ. Где их искать теперь? Что с ними? Цела ли Аолли? Что с ребёнком?

Воин уже собрался бежать куда-нибудь на поиски — как на плечо его легла тёплая и такая родная рука:

— Ты жив, мой аиллуо! Ты ранен?

— Это не моя кровь, любовь моя. У меня всё хорошо!

Он тут же непроизвольно дёрнулся, потому что жена задела один из порезов. Она осторожно расправила слипшуюся шерсть и обеспокоенно проговорила:

— Ты всё-таки ранен. Сейчас я тебя оботру и поговорю с твоими ранами.

— А где Уаларэ? Где маленький?

— Не беспокойся, они в безопасности. Я спрятала их под эуллоу вон там, — и она безупречно изящным, как всегда у неё, жестом указала на низкий кустарник шагах в тридцати.

Только аиллуа из их клана — да что там, только его Аолли могла кого-то спрятать в столь неподходящем убежище. Эуллоу был кустарником низкорослым, густым и колючим, с редкими ветками, растущими от толстого корневища. Из него обычно устраивали изгороди от животных, и это было сложно, потому что эуллоу неохотно отзывался на уговоры. Как Аолли убедила его пропустить женщин в заросль и сплести за ними ветки?

Бой давно утих, выстрелы отгремели, лязг железа прекратился, и только стоны и жалобные крики многочисленных раненых раздавались со всех сторон. По месту битвы сновали круглоухие, то и дело наклоняясь к лежащим живым и мёртвым телам — и то и дело сверкая клинками в последнем ударе, избавляющем безнадёжного бойца от страданий. Уаиллара при виде этого передёргивало: круглоухие повернулись в этом бою незнакомой стороной, проявив качества настоящих воинов — но и невероятную жестокость: никто из аиллуо не стал бы добивать раненых врагов так мучительно. Муки — для пленного здорового воина у столба пыток, где он должен иметь возможность показать мужество. А раненый враг — как и свой — должен уйти мягко, без мучений, как в сон.

Если есть на это время, конечно.

То, что Уаиллар видел сегодня, было для него совершенно неожиданным. Аиллуо всегда били круглоухих как хотели — но круглоухих никогда не было столько, и их обычно били, застав врасплох. Сейчас же воин участвовал в сражении, где бойцов было в десятки раз больше, чем всех аиллуо клана, где обе стороны были готовы к бою, и где ожесточение, воинские навыки и мужество с обеих сторон не могли не внушать уважения.

Уаиллар снова подумал, что теперь понимает, что заставило старейших когда-то объявить запрет-уарро на походы чести в большой аиллоу многокожих.

Уаларэ с маленьким выбрались из кустов эуллоу, и женщины принялись вдвоем помогать своему аиллуо обтереться и вылизаться, очищая его от грязи и крови. Нет ничего приятнее после боя, чем ощущение быстро заживающих под уговор женщины порезов, — подумал Уаиллар, — жалко, что воинам это недоступно: женщин в походы чести не берут.

На них никто не обращал внимания: круглоухие были заняты своими делами, и только пробегая мимо косились на альвов — в войске к ним за поход успели привыкнуть.

Приведя себя в относительный порядок, Уаиллар, всё ещё перемазанный кровью, но хоть с чистыми и обихоженными ранами, вспомнил о воинских обычаях. Во время битвы у него не было ни мига лишнего, чтобы нагнуться за ушами убитых им многокожих. Но он хорошо запомнил, где лежали те, кому не повезло подвернуться ему под руку. И теперь, сопровождаемый обеими женщинами, которые больше не хотели оставаться одни, он неторопливо двинулся по своим следам, то и дело наклоняясь к голове поверженного врага. Женщины принесли откуда-то стебель лианы, и воин привычно нанизывал на него отрезанные уши по-походному. (Позже он вспомнил, что у него нет ни ааи, ни копий перед ним, и уши ему не нужны. Пришлось их выбросить.)

За этим занятием он успокоился; боевой азарт перешёл в обычную усталость.

И только тогда Уаиллар вспомнил, что нигде не видел тело Оллэаэ.

2

— Где она? — Спросил он жену.

Аолли, промедлив мгновенье, сообразила, о ком он.

— Пойдём, — сказала она, протянув ему руку.

Он мог бы и сам догадаться: Аолли и тело убитой затащила туда же, где прятались они с Уаларэ и ребенком.

Теперь мёртвую Оллэаэ, лежавшую навзничь, женщины бережно вытащили из-под кустов, потратив силы на то, чтобы с этими последними поговорить — иначе было бы невозможно протиснуть тело под растопыренными ветками.