Дочь воздуха - Наталья Авербух Страница 51

— Тётушка Меик жива и здорова, — хмыкнул Рейнеке. — Но, думаю, мы её уже не увидим.

— Он сказал, что она из этих отродий. Детей ветра. Как и девка твоя, ради которой ты бросил дом. Это правда?

Рейнеке сжал кулаки.

— Отец, если хочешь, чтобы между нами был разговор, ты не будешь называть мою жену девкой.

— Жену?! — ахнула мать. — Но, сынок, когда…

— Брак без благословения родителей незаконный! — отрубил отец.

Рейнеке закатил глаза.

— Отец. Матушка. Позвольте начистоту. Мне от вас ничего не нужно. Ни Южного моста, ни северного, ни благословения и я не боюсь ваших проклятий. Ничего не нужно.

— Ты сказал, что вернулся домой, — напомнил отец. Голос его вздрогнул и Рейнеке вгляделся в него повнимательнее. Немолодой уже человек. Давно немолодой. Согбенный, седой, сердитый. Хороший вышел бы гном, промелькнула непрошенная мысль и Рейнеке усмехнулся краешком губ. Когда-то отважный воин, но очень, очень долго — всего лишь старик, бессильно проклинающий всех, кто не желает прислушиваться к его наставлениям.

— Вернулся, — терпеливо ответил Рейнеке. — Но я всегда могу уйти.

Родители не ответили, волшебник не стал их торопить. Наконец, мать с мольбой прикоснулась к его рукаву и Рейнеке смягчился.

— Нет, — ответил он. — Мы не женаты и женаты быть не можем. Ни в одном ордене не благословят наш союз, потому что она действительно из детей ветра. Но если она вернётся ко мне, я потребую уважать её как мою жену и дам ей защиту своего имени.

Матушка грустно покачала головой. Женщина, объявленная женой тэна, действительно получала защиту от любых обвинений и даже маги предпочитали с ними не связываться. Сыновья же тэнов… даже прямые наследники должны были получить подтверждение родителей.

— Даже бродячая мимми — и та его бросила! — фыркнул отец. — Чему тебя в этом ордене учили…

Рейнеке чуть не рассмеялся. Прежде воркотня отца заставляла злиться, сейчас забавляла.

— Я отвезу твоё письмо, отец, — пообещал он. — Но сначала мне надо поговорить с учителем.

— Поговори, если сможешь, — хмуро ответил старик. — Наверху он, в твоей комнате. Только лежит в беспамятстве и бормочет не пойми что. Мать твоя его уж всякими зельями потчевала, да только без толку. Раз только в себя пришёл, о тебе рассказал — и всё.

— А что именно обо мне он сказал? — заинтересовался Рейнеке.

— Бредил, — фыркнул отец. — То проклинал, кричал «сочтёмся, проклятый мальчишка!», а то вдруг вздыхал и твердил «бедный мальчик, я чуть не убил тебя». Вот и понимай тут.

— Мальчишка, — пробормотал Рейнеке. Поцеловал мать и пошёл в свою комнату, которую так спокойно уделили канцлеру Ортвину. От этого было чуть-чуть неприятно, как будто его не то предали, не то выгнали из дома.

Но он ушёл сам…

Комната Рейнеке была маленькая, с низеньким потолком и крошечным окошком. Это когда ты вырастаешь в семье тэна, ты, младший сын — наследник. А когда ты ещё маленький, ты самый последний в большой семье. Всё тебе достаётся в последнюю очередь. Доживёшь ли до полных лет, станешь ли наследником, или помрёшь, освободив место брату постарше. Учителю была коротковата детская ещё кровать ученика и под ему ноги подсунули рассохшийся ларь. Небогато жил тэн Двух мостов и гостей принимал так же небогато.

Вопреки мнению отца, учитель был в памяти. Канцлер Ортвин сидел на постели, зябко кутаясь в ветхое от времени одеяло его ученика. Рядом стояла жаровня и Рейнеке ясно видел, как между углей прыгает маленькая ящерка.

…можешь разглядеть хитрюгу-саламандру в пламени…

— А, Рейнеке, — равнодушно бросил учитель. Ученик вгляделся в него и охнул. Старого волшебника пронизывали нити — пути магических потоков. Все они были оборваны, скомканы и смяты. — Значит, ты выжил. А мне сказали, тебя не нашли под завалами.

— Меня там не было, — объяснил ученик.

— Ты тоже это видишь? — кивнул старый волшебник на жаровню. — Я заметил, как ты сюда уставился.

— Это саламандра, — пояснил Рейнеке. — Они живут в пламени.

— Значит, мне не почудилось… — пробормотал маг и протянул руку к ящерке. — Ну, здравствуй, аллегория.

Аллегория бросилась вперёд и цапнула волшебника за палец. Канцлер Ортвин коротко вскрикнул и отдёрнул руку. На укушенном пальце красовался свежий ожог.

— Смешная, — хмыкнул волшебник, рассматривая руку. — А девушку? Девушку ты тоже видел? Тогда, в сарае?

— Видел, — вздохнул Рейнеке.

— Что это было?

— Сильф, — пожал плечами юный волшебник.

— Ты многому научился… без меня.

— Многому, — согласился ученик. Он оглядел чуланчик, ища, куда бы присесть, но тут отродясь не было ничего, кроме кровати.

— Ты разговаривал… с ними?

Рейнеке молча кивнул.

— Забавно. Я столько сидел над книгами… искал их… ставил опыты… а ты бродил, как дурак, со своей гитарой. И вот теперь ты стоишь и поучаешь меня, старого дурня.

— Не говорите так, — мягко произнёс Рейнеке, но канцлер Ортвин только махнул рукой.

— Как ты на меня смотришь, я тоже заметил, не слепой, знаешь ли. Плохи мои дела.

— Это пройдёт, — посулил Рейнеке. Оборванные нити шевелились, тянулись друг к другу. Юный волшебник ясно видел, нет, точно знал — они ещё могут срастись. Зла на учителя он не держал. Тот следовал обычаям Чёрного ордена — как и сам Рейнеке совсем недавно.

— Ну, если ты так говоришь, — сипло рассмеялся старый волшебник. Они надолго замолчали.

— Стихия воздуха так и не покорилась мне, — заговорил канцлер Ортвин. — Я думал, после той сделки дело пойдёт на лад…

— Какой сделки? — насторожился Рейнеке.

— Да с одним из детей ветров. Отродье явилось ко мне… Лицо скрывал, говорил сиплым шёпотом, имени называть не стал. Я заранее оплёл заклинаниями место встречи, но потом не нашёл ни следа от своей магии. Шёл туда и думал — дурак, зачем идёшь, зачем рискуешь?! Но пришёл. Он дал мне пузырь… не знаю, из чего сделан. Прозрачный, стенки тонкие, мягкие такие на ощупь. Там был вроде как клочок дыма, но только золотистый. Сказал, с его помощью я могу предсказывать погоду. И верно: перед дождём он набухал, перед ясной погодой сжимался, а перед ветрами дым так и вился. И не накануне, а за день, за два. Позже я научился колдовать с ним: если поместить его в центр фигуры воздуха, можно было предсказать погоду за декаду, а то и за месяц, смотря сколько магии вложить в заклинание. Но я хотел больше. О, да, много больше. А недавно он сам собой лопнул, и я понял, что пора идти дальше.

— А что это была за сделка, учитель? — почтительно спросил Рейнеке. История, рассказанная старым магом, показалась ему очень важной.