Лекс Раут. Императорский ловец - Марина Суржевская Страница 50

Сойлин вздрогнула. То, что говорила Инти, было как-то неправильно. Зло. Неприятно. И в то же время… правда?

Змея тихо рассмеялась.

– Знаешь, у оборотней все самки стаи принадлежат альфе, – небрежно бросила она. – Конечно, он может отдавать предпочтение какой-то одной. Но… Не отказывать при этом остальным. Для самки это почетно – провести ночь с альфой, а для него… сама понимаешь, зверю нужно разнообразие. Это инстинкт, Сойлинка…

– Зачем ты мне это говоришь? – вдруг разозлилась крылатая. Гнев взметнулся внутри, мешая дышать. И захотелось выцарапать наглые глаза этой змеюки, а заодно всем девушкам, что сейчас находились рядом – радостные, возбужденные, в коротких туниках и усыпанные золотой пудрой.

– Просто жаль тебя, глупышка, – небрежно пожала плечами Инти. – Смотришь на него, как влюбленная дурочка, Армону с тобой, наверное, так скучно. Альфы любят сильных женщин, а ты такая… – она пренебрежительно фыркнула. – Просто хочу предупредить, чтобы ты не слишком обольщалась. Он не для тебя, Сойлин, хотя на один раз рихиор не откажется, наверное…

– Убирайся, – Сойлин вдруг сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. – Пошла вон со своими советами! Ясно? Ползи в свою нору, иначе…

– Ах, наша птичка разозлилась, – рассмеялась Интиория. – И что же ты мне сделаешь, глупышка?

Сойлин безнадежно выдохнула. Действительно, что? В своей звериной форме Интиория была необычайно сильна, она могла задушить в кольцах даже взрослого и сильного мужчину. А что она, Сойлин? У нее лишь хрупкое тонкое тело и слабые крылья, вот и все… не девушка и не птица, одно недоразумение!

Она развернулась и пошла прочь от веселящихся жителей Пристани, которые уже начали танцевать на пяточке перед столами. Вслед крылатой летел тихий смех Интиории и шум возбужденной толпы. Армон был где-то за домами, устанавливал с мужчинами деревянные самострелы, но вскоре и он присоединится к веселью. В конце концов, это во многом его праздник.

А вот Сойлин снова почувствовала себя лишней.

Хорошо, что ее домик стоял в стороне от остальных, сюда даже почти не долетали голоса и музыка. И было темно. Что, впрочем, тоже устраивало девушку. Для освещения в Пристани использовали светящийся мох, что складывали в прозрачные банки. Мха было много, он рос в пещерах, недалеко от поселения, а банок – мало. Стеклодувы из пятнистых были не слишком умелые, так что стекло берегли. К сожалению, сам по себе мох выделял ядовитое испарение, использовать его без оболочки было нельзя, и такие светильники могли позволить себе лишь богачи.

Сойлин же обычно обходилась и вовсе без освещения. А сегодня на небе светила полная луна, и в нем не было нужды.

Девушка бросила взгляд на мешочек, в который сложила альматины. Теперь она могла купить и светильник, и новый наряд, что шила искусница Орро, и еще что-нибудь красивое и нужное.

Вот только все эти мысли почему-то не вызывали ни радости, ни предвкушения.

Сойлин кинула мешочек с альматинами в угол, даже не позаботившись спрятать такое богатство. Да и куда прятать? В ледянку, закопать в песок, где хранились репа и морковь?

Она фыркнула и прошла домик насквозь, толкнула дверцу, что вела под навес, где стояла бочка с дождевой водой. Конечно, лучше бы сходить к озеру, но… не хотелось. К тому же, Сойлин не желала повстречать там знакомых, вечерами многие отправлялись купаться. Она быстро поплескалась в прохладной воде, завернулась в кусок грубой ткани. Постирала платье, развесила его на веревке, надеясь, что к утру просохнет.

И опустилась в старое плетеное кресло, потому что возвращаться в домик не хотелось. А здесь можно было еще посидеть. Посмотреть на звезды, подумать…

– Сойлин? – голос Армона заставил ее вздрогнуть. – Ты почему тут прячешься?

Встать девушка не успела, рихиор сразу оказался рядом и присел на корточки перед ее креслом.

– Я не прячусь, – буркнула та. – Я просто…

– Что?

– Хочу побыть одна.

Любой нормальный человек на это сразу развернулся бы и оставил ее, но Армон нормальным, похоже, не было. Впрочем, человеком – тоже.

– Тебя кто-то обидел?

– Нет.

Сойлинка пыталась не смотреть на него. Двуликий Бог, какой же рихиор… большой. Широкие плечи с перекатывающимися мускулами под смуглой кожей, темные ореолы сосков на груди… Он по-прежнему был в одних штанах и босиком. И от него так пахло, что у девушки кружилась голова… Лесом, хвоей, деревьями… Чем-то… мужским.

Армон вдруг тоже втянул воздух, и Сойлин увидела желтизну, мелькнувшую в его глазах. Он резко выдохнул и так же резко дернул девушку на себя, прижался лицом к ее шее. Зарычал. Тихо, утробно, так что Сойлинка пискнула и забилась в его руках.

– Какого демона? – рявкнул Армон. – Ты снова используешь волчью мяту?

– Что? – опешила она. – Нет! Я ничего такого… Отпусти меня!

Но он не отпустил, лишь прижал крепче к своему телу, приподняв и водя носом по коже у ключицы.

– Нет? – в голосе Армона отчетливо скользнула угроза. Он вообще как-то изменился, Сойлин ощущала в нем сейчас агрессию, которой не чувствовала раньше. Хотя не могла сказать, что ее это пугало. Скорее… вызывало другое чувство… То самое желание подчиниться, о котором говорила Интиория. Позволить ему все, что он захочет. И получить от этого небывалое удовольствие.

Девушка снова дернулась в его руках, пытаясь освободиться.

– Отпусти!

Ткань, запахнутая на груди, развязалась и почти упала с ее тела, пришлось хватать, пытаясь удержать. Сильные руки рихиора подхватили девушку под ягодицы.

– Ты так пахнешь… – его хриплый полувозглас-полурык отозвался внутри сладкой болью. – Так пахнешь…

Он снова тяжело вдохнул и прижался губами к ее шее, лизнул. И еще раз. Приподнял девушку еще выше, чтобы коснуться языком ямочки у ключицы, и снова Сойлин услышала его тихий рык. И все внутри нее отозвалось на этот звук. Голова откинулась сама собой, а ноги обвили его поясницу, чтобы рихиору было удобнее держать. И Сойлин выгнулась, подставляясь его поцелуям, что становились все настойчивее. Он понес ее куда-то, и крылатая даже не вздумала сопротивляться. Она почти не помнила, как они оказались на постели, лишь с наслаждением ощущала сладкую боль, что рождалась от каждого прикосновения рихиора. Сильный… нежный и страстный… такой желанный… альфа.

Зов альфы.

Она пискнула и перевернулась, выворачиваясь из его рук. Одним движением Армон поймал Сойлинку за пятку и рывком вернул обратно – под себя. Прижал к старому лоскутному одеялу и снова провел языком по ее груди. Ткань упала ненужной тряпкой… Глаза Армона слабо светились в серебряном свете луны, мышцы под кожей затвердели, и девушке казалось, что легче сдвинуть гранитную скалу, чем этого мужчину. И самое плохое, что сдвигать его совсем не хотелось. Вот только…

– Ты меня пугаешь…