Мигрант, или Brevi Finietur - Марина и Сергей Дяченко Страница 50

Крокодил остановился посмотреть на них. Не удержался.

— Вы мигрант? — приветливо спросила его девчушка.

— Да, — сказал Крокодил. — Но я прошел Пробу. И, как ни смешна была рисовка перед девочкой, почти ребенком, он гордо показал ей удостоверение на цепочке.

— Я тоже прошла, — ответила она с не меньшей гордостью и вытащила из складок просторной блузки похожее удостоверение. Тварь, похожая на помесь кота с утюгом, заволновалась: ее почти перестали поглаживать.

— Таких не бывает, — сказал Крокодил, глядя на тварь.

— Не бывает, — согласилась девушка. — Он искусственный. Но живой.

— Это твой?

— Брата. Я везу его к ветеринару. В смысле Мурзика, а не брата. Брат занят.

Крокодил несколько раз провернул в уме имя Мурзик. Фонетически — непривычно, странно. А по смыслу… «Имя кота». Не собаки, не кролика. Мурзик.

— Он болен? В смысле Мурзик, а не брат?

— Нет, уже выздоровел. Это плановый осмотр.

Подкатил вагончик. Крокодил сел в него вслед за девочкой и животным, Мурзик тут же принялся выглаживать жестким брюхом траву на полу кабины.

— Как у вас там? — вдруг спросила девочка. — В том мире, откуда ты приехал? Очень плохо, да?

— Как сказать, — Крокодил сразу потерял почву под ногами.

— Было бы хорошо, ты бы не уехал, ведь так? — уточнила девочка.

— Наверное.

— А какие там люди, как живут? Как работают, как развлекаются?

— По-разному, — Крокодил, сделав над собой усилие, протянул руку и погладил Мурзика. Поразился, какая холодная у того шерсть на голове. А проседь — это иней, оказывается.

— Он холодный, — сказал, чтобы сменить тему.

— Как снег, — согласилась девушка. — Он же Мурзик!

— Не боишься превратиться в сосульку? — пошутил Крокодил. — Ты однажды уснешь, а он залезет к тебе под бочок, и…

— Я ничего не боюсь, — она была лишена чувства юмора, как, похоже, и страха.

— Вообще ничего?

— Раньше боялась. Не сдать Пробу, — она бесхитростно улыбнулась. — А теперь — чего мне бояться?

— В самом деле, — улыбка Крокодила стала чуть более сладкой, чем ему хотелось бы. — Слушай… Расскажи мне, как девчонки проходят Пробу?

— А, это, — она порозовела, но не от смущения, а от удовольствия. — Это жутко трудно! Труднее, чем у парней! Живем в лесу, еду сами добываем, кроссы бегаем — часами, прямо с утра до вечера! Уже язык вываливается, а ты все равно бежишь!

— Самое трудное — это кроссы?

— Нет. — Она замялась. — Самое трудное — это власть над инстинктами. Донорство еще…

— Донорство? — насторожился Крокодил.

— Андрей Строганов, — милое женское лицо, возникнув на стенке кабины, с мягким упреком воззрилось на него. — Вы выбрали неверный маршрут. Вам стоит пересесть на административную ветку.

Кабинка притормозила.

— Ух ты, — девушка даже присела от восхищения. — Ты, видно, большая шишка?

— Нет. Я…

— А куда ты едешь?

— В этот… малый административный центр.

— Правда?! — Ее щеки порозовели. — Хотела бы я с тобой…

Кабина остановилась.

— Поехали, — быстро предложил Крокодил.

— Нет, что ты! Мне к ветеринару! Да меня и не пустят без приглашения, — девушка погрустнела. — Но я была на орбите в прошлом месяце, там есть экскурсионный модуль…

Дверь поднялась, как показалось Крокодилу, повелительным жестом — изгоняя заблудившегося пассажира.

— А где это? Малый административный центр? — спросил он устало.

— На орбите, — девушка подышала на замерзшую ладонь. — Ты разве не знаешь?

* * *

— Привет, Андрей.

— Желаю здравствовать, Консул.

Формула приветствия прозвучала без сарказма. Или почти без сарказма. К моменту, когда перед ним появился Аира, малоузнаваемый, строгий, затянутый в черный блестящий комбинезон, — Крокодил настолько ошалел, что готов был обращаться хоть «ваше величество».

Он думал, Раа уже удивил его всем, чем возможно. Он привык считать Раа эдаким курортом, совмещенным с парком экстремальных развлечений, но малый административный центр оказался неожиданно людным, жестким, железным устройством, механизмом, где вместо шестерней и шкивов двигались люди; здесь царствовала иерархия, невозможная в лесу или в парке. Непредставимая даже в зале суда с гигантским скелетом; даже на острове, где подростки и инструктор образовывали естественное иерархическое сообщество, нельзя было представить столь четких, ясных, жестких отношений. Это читалось в каждой детали — от покроя костюма до манеры говорить и смотреть; каждый держался с достоинством, и каждый занимал свое место не просто в пирамиде — в системе пирамид.

Всего несколько встреч, всего минут двадцать в комнате ожидания дали Крокодилу материал для выводов. Юноша, встретивший его в пассажирском тамбуре, поклонился женщине с переговорным устройством; женщина поклонилась мужчине в темно-сером комбинезоне, похожем на костюм химической защиты, тот поклонился еще одной женщине, постарше, с блестящими зигзагами на рукавах черного платья… Эта женщина склоняла голову, беседуя с кем-то отдаленно, она велела Крокодилу подождать, она, наконец, повела его куда-то по коридорам, похожим на капилляры, передала последовательно еще нескольким сопровождающим, и вот — появился Аира, строгий и черный, и поверить, что этот человек недавно бегал по острову в коротких штанах, было совершенно невозможно.

— Извини, что пришлось ждать. Пошли.

Следуя за Айрой, Крокодил очутился в помещении со стеклянной стенкой. Снаружи висел Раа — огромный зеленовато-желтый, безмятежный шар. Его свет заливал собой комнату.

— Красивая планета, правда?

— Я других не видел, — сказал Крокодил.

— Как? А свою?

— Только в кино. В смысле я никогда не был на орбите свой планеты. Другие — были, снимали… на пленку, — Крокодилу трудно стало подбирать слова.

— Что-то случилось? — Айра прищурился.

— Нет.

— Случилось. Ты приступил, я думаю, к жизни полноправного гражданина. И разочарован.

— Я?

Айра прищурился:

— Тебе не нравится на Раа?

— Нравится.

— Ты мечтаешь вернуться?

— Какой смысл об этом говорить?

Айра коснулся стекла. Изображение моментально изменилось; стенка была на самом деле экраном. «Ну конечно», — подумал Крокодил с легкой обидой.

Теперь камера смотрела не на Раа, а в противоположную сторону. В поле зрения, на самом краю обозримого пространства, маячила отдаленная орбитальная станция. Или просто спутник. Крокодил мог различить только зеленоватую плоскость, тускло отражающую свет.