Рука Хаоса - Трейси Хикмэн Страница 50

Подойдя к Храму Альбедо [28], вишам [29] вздохнула с огромным облегчением. Это было не из-за красоты здания, хотя Храм по праву считался прекраснейшим строением эльфов Ариануса. Не был это и благоговейный трепет, что охватывал всех эльфов вблизи места, где покоились души членов королевского рода. Вишам была слишком испугана, чтобы любоваться красотой, слишком раздавлена и измучена, чтобы испытывать благоговение. Она радовалась, что наконец-то достигла убежища.

Вишам торопливо поднялась по коралитовым ступеням, сжимая в руках маленькую шкатулку из лазурита и халцедона. Золотые бордюры лестницы сверкали на солнце, словно освещая ей путь. Она обошла восьмиугольное здание и подошла к центральной двери. И все время она оглядывалась через плечо – эта привычка выработалась у нее за эти три полных ужаса дня.

Вишам понимала, что даже Незримые не могут преследовать ее здесь, в этом священном месте. Но страх лишал ее способности рассуждать здраво. Страх иссушал ее, как лихорадочный бред, – она видела то, чего не было, и слышала то, что не было сказано. Она бледнела и дрожала, пугаясь собственной тени. Добравшись до двери, она начала колотить в нее судорожно сжатым кулаком вместо того, чтобы тихонько и почтительно постучать, как положено.

Привратник, чей необычайно высокий рост и почти аскетическая худоба выдавали в нем одного из эльфов Кенкари, подскочил от резкого звука. Торопливо подойдя к двери, он посмотрел сквозь хрустальное окошечко и нахмурился. Кенкари привыкли, что вишамы – или гейры, как их менее официально, но более точно называли [30], – приходили сюда в различной стадии скорби. Стадии были следующими – от смиренной тихой скорби стариков, что с самой юности жили только своим служением, от переносимого со стиснутыми зубами горя воина-вишама, который видел, как его служение прервала вечно бушующая на Арианусе война, до мучительного горя вишама, потерявшего ребенка. Скорбь большинства вишамов была приятна, даже похвальна. Но в последнее время Привратник стал замечать в них наряду со скорбью и другое чувство, чувство неприемлемое, а именно – страх.

Он увидел признаки страха на лице и этой гейры, такие же, как и на лицах слишком многих других вишамов. То, как она торопливо барабанила в дверь, безумно оглядываясь через плечо, бледное лицо с серыми отметинами бессонной ночи – все говорило о страхе. Привратник медленно и торжественно отворил дверь и с суровым видом предстал перед гейрой, вынуждая ее совершить ритуал, прежде чем дозволить войти. Кенкари знал по своему опыту, что привычные ритуальные слова, сколь бы нудными они сейчас ни казались, приносят успокоение скорбящим и испуганным.

– Пожалуйста, впусти меня! – задыхаясь, сказала женщина, когда хрустальная дверь беззвучно распахнулась перед ней.

Привратник преграждал ей дорогу своим хрупким телом. Он высоко воздел руки. Складки его одеяния, вышитого переливчатым красным, оранжевым и желтым шелком, окаймленным бархатно-черным, были подобны крыльям бабочки. Казалось, что эльф и на самом деле превратился в бабочку, – его тело словно стало телом священного для эльфов насекомого, по бокам как бы раскинулись крылья.

Зрелище это ошеломляло и одновременно успокаивало. Гейра сразу же вспомнила о своем служении, к ней вернулась выучка. На бледных щеках снова появился румянец, и она вспомнила, как нужно должным образом представляться, а через несколько мгновений она перестала дрожать.

Она назвала свое имя, имя своего клана [31] и имя своего подопечного. Последнее имя она произнесла дрогнувшим голосом. Ей пришлось повторить его, чтобы Привратник понял, о ком идет речь. Он быстро порылся в закоулках своей памяти, отыскал нужное имя среди сотен других и убедился, что душа юной принцессы действительно по праву принадлежит храму. (Трудно поверить, но в этот упадочный век многие эльфы низкой крови пытались подсунуть храму своих плебейских предков. Привратник, благодаря своей глубокой осведомленности в генеалогии королевского рода, прекрасно знал королевское родословное древо и все его многочисленные ответвления, включая законных и прочих отпрысков, благодаря чему отслеживал самозванцев, брал их под стражу и предавал в руки Незримых.)