9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9 - Игорь Мытько Страница 50

— Три, — сказала заведующая учебной частью Департамента Просветления Долорес Пузотелик, — мое счастливое число!

С этими словами она в третий раз откинула крышку шкатулки.

Сидевшие перед ней люди вытянули шеи.

— Четыре, — сказала Долорес, опуская крышку все еще пустой шкатулки, — тоже очень хорошее число. Подождем четвертой попытки.

— А чего ждать? — подскочил мелкий брюнет. — Чего ждать? А вдруг она опять будет пустой?

— Тогда, — спокойно произнесла Долорес, — мы подождем еще и попробуем снова. У меня очень много счастливых чисел. Сядьте, Клемент Фрус, вы ведь сами предложили девиз «Терпение и упорство».

Раздались нервные смешки. Брюнет, покраснев, сел. На самом деле в первоначальном варианте девиз звучал так: «Терпение, упорство, натиск, ярость, сила, мужество, благородство...» и так далее. Всего перечислялось 89 необходимых достоинств. Но с течением времени остались только два первых ингредиента. И только они сейчас сдерживали заговорщиков, истомившихся по руководящей и направляющей силе, которая общалась с ними посредством черной шкатулки.

«Восемь, четырнадцать, сто сорок три... — думала Пузотелик. — Не так уж у меня и много счастливых чисел... Ну где же послание? И что нам делать, если оно так и не появится? И зачем я вообще это ВВС затеяла? Ах, если бы вернуться на пять месяцев назад!»

Если бы Долорес вернулась на пять месяцев назад, то она очутилась бы у себя дома. Январское утро, она собирается на службу, дверь открывается, входят понурые близнецы Тинки и Винки. У Тинки в руке приказ и. о. ректора Школы волшебства Первертс Югоруса Лужжа об отчислении «в связи с бессмысленностью попыток дальнейшего обучения».

Долорес смотрит на пергамент, пока в воздухе не начинает пахнуть горелыми приказами, потом швыряет дымящийся свиток в угол.

— Ну, Югорус! Ты у меня еще узнаешь, что такое бессмысленность! Ты у меня еще поплачешь!

Близнецы переводят дух и тут же начинают реветь.

— А этих... Пейджер и Аесли тоже обезмажили-и-и, — воют Тинки и Винки. — Но их в Первертсе оставили-и-и... а нас не-е-ет... Несправедли-и-и-во-о-о...

— Не волнуйтесь, дети, — говорит Долорес, гладя бестолковые белобрысые головы. — Мама все быстро исправит.

Однако быстро все исправить не получилось. Знакомые бюрократы в Министерстве магии только с сожалением разводили руками:

— Увы, дорогая Долли, этот выскочка Лужж в своем праве. Никто не может заставить ректора Первертса оставить в школе мудлов... простите, детей, лишившихся волшебных способностей. А вот если...

В этом месте бюрократы многозначительно смотрели на коллегу.

— Если ректор Лужж, например, завалит учебные планы, то... Понимаете?

Это Долорес хорошо поняла. Ей хватило беглого изучения нового учебного плана Первертса, чтобы увидеть, на чем наверняка проколется Лужж в первую же сессию. После чего организовать смену ректора и вернуть Тинки и Винки в школу станет делом пары незамысловатых интриг.

Но что ее лишенные магии дети будут делать в Школе волшебства? А что вообще делают лишенные магии? И Долорес Пузотелик обратила обеспокоенный взор на выпускников Безмозглона.

Оказалось, что после освобождения бывшие маги оказались не у дел, а у разбитого Мордевольтом корыта. Магическое общество не предусматривало применения для мудлов, даже если эти мудлы раньше были волшебниками. Исключениями стали лишь несколько бывших магов: Брэд Пейджер, обожаемый его драконами в любом виде; Фантом Асс, чья бьющая из ушей энергия с лихвой покрывала потерю магических способностей; ну и, конечно, Мистер Клинч, могущественный владыка школьного инвентаря.

Потолковав с самыми толковыми бывшими магами, Долорес пришла к выводу, что если правильно организовать и организованно направить недовольство шести сотен невинно обезмаженных волшебников, то личная проблема Тинки и Винки станет проблемой для всего общества. И тогда общество пусть выкручивается — в заданном ею направлении.

Долорес соорудила в подвале своего дома тайное место для тайных сходок, тайно разослала сотне наиболее надежных обезмаженных тайные приглашения, и в ночь на 1 апреля тайная организация начала тайную деятельность [70].

На первом собрании бывшие пациенты Безмозглона придумывали себе название. Перебрав ворох радикальных вариантов типа «Отдайте Нам Магию» (OHM), «Нам Отдайте Магию» (НОМ), «Магию Отдайте Нам» (МОН) и «Где Магия, Мы Не Поняли?» (ГММНП?), остановились на нейтральном словосочетании, не вызывающем никаких ассоциаций — «Возвращение Волшебных Способностей» (ВВС).

На втором собрании обезмаженные избрали председателем ВВС мадам Пузотелик.

На третьем — жаловались на невезучую жизнь.

На четвертом — ругали реабилитированного Мордевольта.

На пятом — негодовали по поводу равнодушия властей.

На шестом — жаловались на несчастную жизнь.

Долорес Пузотелик долго сдерживалась, но когда седьмое собрание началось со слов «Несчастная жизнь под властью равнодушного Мордевольта...», председатель ВВС устроила разнос товарищам по заговору. Осыпанные градом оскорблений («Мудлы недоделанные», «Гномы домовые» и «Друиды лепреконовые»), бывшие маги поднатужились и выдали первое осмысленное решение: использовать для возвращения магии Две Чаши, появившиеся после январского похода Мергионы Пейджер в пределах досягаемости.

За осуществление миссии взялся Клемент Фрус. Да-да, тот самый Клемент Фрус, доставивший столько хлопот комиссии по ликвидации «Дороги к свету» [71]. Пронырливый Фрус виртуозно проник на совершенно неохраняемую территорию Первертса и сделал попытку оседлать главный магический артефакт.

Рыжик подпустил лазутчика на расстояние взбрыка, и Клемент Фрус под дробный хохот 146 электрических овец перелетел через Британию, мягко приземлившись в окрестностях Дублина. Из конспирации он все это время размахивал руками и каркал [72].

Восьмое собрание, пришедшееся на 20 апреля, могло стать последним. Участники ВВС в присутствии Долорес остерегались начинать нытье, а больше говорить было не о чем. Только Фрус скакал, как пришибленный, и требовал «пойти и рога пообломать этому верблюду крашеному». Когда его кудахтанье стало совершенно невыносимым и заговорщики потянулись к выходу, председательский стол осветился неземным светом, и на нем появилась черная шкатулка.

В шкатулке обнаружилось послание, написанное доброжелательным доверительным почерком.