Хранитель Врат - Роман Кузнецов Страница 50

– Кончай ерничать, – сердито перебил Крот. – Ясно ведь, что нырять придется, нет другого пути. Даже тебе ясно. Перестань придуриваться, давай в конструктив.

– Какой конструктив. Слепцы! Тут один деструктив сплошняком, глаза разуйте. Мы либо потонем, что наиболее вероятно, либо замерзнем, либо помрем под завалом. Поскольку разобрать его у нас нечем.

Макс торопливо оглядел всех и остановил умоляющий взгляд на Кроте, схватил его за рукав и затараторил, глядя прямо в глаза другу:

– Крот, дружище, ну ты хоть послушай! С этим повелителем теней все ясно, да хранит Господь отечественную медицину. Бригадир, похоже, тоже нездоров. Может, заразился, может, просто устал, но человек в здравом уме не даст себя каленым железом под хохлому расписывать. Но ты, Крот, ты же нормально соображаешь пока, да укрепится твоя нервная система. Ты-то должен понимать, что это самоубийство. Да, тремя разными способами, но финал один. И он очевиден.

– А по-моему, Макс, ты просто не умеешь плавать, оттого и поешь. Безусловно, риск есть, но он оправдан. Нам вряд ли плыть больше ста метров. С колоколами не утонем. А за пять минут не замерзнем. А насчет завала… так мы лом возьмем с собой. Заодно и согреемся. Я еще помню, Пиксель тогда говорил, что завальчик жиденький, разобрать можно, но незачем. Мол, там все равно вода. Так что давай, хорош ныть и давай думать, как плыть сподручней.

– Мышь печали грызет рахат-лукум моего сердца. Мой лучший друг заболел. Заразился сотрясением головного мозга. Он не хочет слышать голоса разума, а хочет верить в сказку, как ребенок. С вами невозможно разговаривать. Я вынужден уступить грубой силе.

Макс насупился, демонстративно опустил голову и замолк.

– Вот и славненько, – хлопнул Макса по спине Бригадир. – Вот и договорились. Я рад, что ты понял.

Последующие несколько часов были посвящены подготовке к эпической подводной одиссее. Рахман с Бригадиром приволокли остатки немецкого скарба, собрали поплавки, чехлы, прочий хлам. Крот с Максом проверили найденную веревку, перетрясли каждый сантиметр, вырезали гнилые и сопревшие участки. К их удивлению, около трети осталось в рабочем состоянии. Из нее сделали несколько фалов, самый длинный из которых составил около двадцати пяти метров. Затем из поплавков и металлических частей ящиков соорудили купола, причем конструкцию придумал Макс. Это он предложил распаять поплавок и соединить части хитрым образом с помощью каркаса из гвоздей и запаять это обратно. Таким образом, в получившуюся кастрюлю можно было засунуть голову целиком. Макс лично произвел все эти сложные операции. Швы получились не очень ровными, но прочными, надежными и, главное, абсолютно герметичными. Оказалось, что его отец работает автослесарем, в основном по жестянке. Макс с детства помогал отцу в гараже и довольно неплохо умел лудить, паять, варить, выгибать и сращивать. Крот изготовил из остатков чехлов для ящиков сетки и обвязки для груза, необходимого, чтобы колокола смогли погрузиться под воду. Потом Бригадир и Рахман провели испытания изготовленной конструкции, по результатам которой пришлось внести серьезные изменения в механизмы крепления сетки, поскольку для того, чтобы погрузить колокол в воду, пришлось забить ее камнями до отказа. Конструкция получилась громоздкой и неустойчивой, настолько неуклюжей и неповоротливой, что могла застрять в первом же повороте. А еще в нее очень трудно было просунуть голову. Вернее, просунуть было можно, но только под углом и с риском перевернуть колокол.

– За такую работу надо руки отрывать. Все равно они на заднице некрасиво смотрятся. – Таков был вердикт Бригадира по результатам испытаний.

Пришлось все переделывать. Причем кардинально. Крот изменил концепцию, и теперь обвязка представляла собой несколько больших подсумков, крепящихся сверху и по бокам колокола, что позволило уменьшить габариты, а также повысить устойчивость за счет более равномерного распределения балласта. То, что на изготовление обвязки ушел весь свободный материал, включая элементы одежды личного состава, Крота не смущало. Сохранявший мрачное настроение Макс оптимистично заявил, что все равно доплывут не все, а потому выжившим столько одежды не понадобится. Крот горячо поблагодарил товарища за моральную поддержку. Свои чувства он высказал с использованием сложных идиоматических конструкций непечатного характера. Макс возражать по существу не стал, однако выразил ряд замечаний стилистического плана. На его взгляд, несколько словосочетаний было употреблено неуклюже и не к месту. Для устранения указанных недостатков он посоветовал подтянуть свой интеллектуальный уровень хотя бы до показателей выпускника детского сада. Для подтверждения своей позиции он продемонстрировал свое владение образными идеологемами, в основном описывающими сексуальную жизнь членов коллектива, а также духов и прочей нечисти. Литературный диспут стал уверенно дрейфовать в сторону межличностных отношений и грозил перейти в поле физического противостояния, но вмешался Бригадир. Он скомандовал «брейк», развел оппонентов по углам и провел профилактические беседы, нацеленные на снижение градуса напряженности. Вскоре в пещеру вошел Рахман. Из одежды на нем была одна тельняшка, ботинки и нож в самодельных ножнах, болтающийся на шее вместо нательного креста. Он был мокрым, со всклокоченными волосами и сияющей неподдельным счастьем физиономией. От его раскрасневшегося от холодной воды тела валил пар. Выглядел он оскорбительно бодрым и довольным. Лицо озаряла широкая улыбка во все тридцать два зуба.

– Ну что, парни, – весело произнес он, – Бригадир оказался прав. Дно там ровное и прямое метров на сорок, дальше не видно. Я нырнул, насколько веревки хватило, наши колокола пройдут без проблем.

Он подсел к горящим факелам и постарался придвинуться как можно ближе к огню. Блаженная улыбка не сходила с лица.

– Для пессимистов сообщаю, что метров через тридцать есть выход на поверхность. Врать не буду, я не донырнул, но, судя по свету, там воздушный карман. Хоть течение и несильное, но я не рискнул. Кстати, о воде. Не такая она и холодная. Я думал, хуже будет. Я там минут десять проторчал – и ничего, только тонус повысился.

Он встал, снял свою почти высохшую тельняшку и принялся усиленно растирать тело.

– Вы что расшумелись-то? О чем спорим?

– Разошлись во взглядах на литературу, – ответил Бригадир.

– Да?! И про что говорили?

– Про «Титаник», – огрызнулся Макс.

– Опять ты за свое, – сплюнул Крот.

– А кто это? – спросил Рахман. – Я, признаться, не знаю, а у Паука спрашивать неохота.

– Так корабль один назывался, – елейным голосом произнес Макс. – Пошел ко дну со всем экипажем. Народу померло уйма, а кто не утонул, тот замерз. Очень актуальное произведение, поучительное. – Он пристально посмотрел на Рахмана, перевел взгляд на Крота и продолжил: – Там тоже верили, что они непотопляемые и им ничего не страшно. Умных людей не слушали, потом все померли. Очень поучительно.

– Так они же моряки, люди привычные. До седин редко кто доживает, знают, на что идут. В чем трагедия?