Чернобыль, Припять, далее Нигде… - Артур Шигапов Страница 50

Воспоминания, воспоминания… Всего-то два дня, а кажется — прошел сквозь лихие года, когда перестройка сперва накрыла Хойники своей неразберихой, потом ухнул чернобыльский реактор и щедро сыпанул отравы на колхозные поля, затем пришли пьяные вдрызг солдаты и милиция, выгоняя обезумевший от горя народ из своих хат, а уж дальше и развал государства, и развал всего и вся, и хмурые мужики со своими «а пошло все на…». Все это пронеслось, промелькнуло перед глазами, и невозможно уже разобрать, что было главным — оценивающий взгляд самосела, предлагающего «свойские грибочки» заезжему гостю с фотокамерой, или скорбный памятник отселенным деревням в Брагине. Но вначале был Гомель.

Этот полумиллионный промышленный центр, занявший берег реки Сож, считается третьим по загрязнению воздуха в Беларуси и относится к району периодического дозконтроля по цезию: от 1 до 5 Кюри/кв. км. Но ему сильно повезло в 1986-м, когда радиоактивные осадки выпали основной массой южнее и севернее, отложив необходимость крупномасштабной эвакуации. Трудно представить себе последствия отселения областного центра — возможно, сегодня он стал бы крупнейшим в мире брошенным городом. Беда прошла мимо, но не далеко: зона отселения начинается в 25 км северо-восточнее, у станции Ветка, и тянется почти до Могилевской области.

На улицах Гомеля

Гомельский ж/д вокзал

Гомельская область. Карта загрязнения по цезию-137 и маршрут

Центр города довольно приятен для прогулок и может похвастаться исторической застройкой, но дела чернобыльские зовут на вокзал, откуда разъезжаются электрички по белорусским городкам, включая Хойники и Калинковичи. Ждать хойникскую слишком долго — полдня, поэтому выбираю самую раннюю и двигаюсь в направлении крупного ж/д узла. Собственно, в Калинковичи можно было приехать поездом напрямую из Москвы, но так невозможно прочувствовать дух глухой белорусской провинции с ее мелкими деревушками, остановками у каждого столба и певуче-гомонящими бабками, вечно тягающими куда-то свой нехитрый скарб. Три с половиной часа пути протекают незаметно в созерцании застойных пейзажей и заканчиваются на восточном ж/д вокзале Калинковичей.

Он примечателен большим плакатом о вреде пьянства и прочих пороков на железнодорожном транспорте, выполненным местным «поэтом от сохи» в стихах, вызывающих гомерический хохот и ностальгию по временам кондового советского агитпропа.

Ж/д вокзал Калинковичи

Автобусы № 9 и 19 перевозят транзитников на местный автовокзал, откуда путешествие продолжается на вполне комфортабельном «Пежо», идущем из самого Минска.

В Хойники он прибывает уже к трем часам пополудни, а это означает ночлег в жуткой, но единственной местной гостинице. Город разделен на две части — центральную и новые жилые районы, соединенные единственной дорогой. Впервые он упомянут в летописях XVI века как местечко Брагинского графства Великого княжества Литовского. Нет уже давно в помине тут графьев и князей, одни полупьяные мужики шатаются по улицам, одетые во все серо-коричнево-черное, а чаще всего — в камуфляжную форму. Безысходность — вот то верное слово, коим можно описать атмосферу 15-тысячного городка, чье население постоянно сокращается.

Хойникский общепит

Центральная площадь Хойников

Часть его лежит в палатах районной больницы на конечной станции автобуса в новой части Хойников. Население напугано радиацией до сих пор и по каждому поводу бежит к врачам («что-то в боку стрельнуло — это не от радиации?», «прыщик вскочил на носу — это не опухоль?», и так далее). Больницу заваливают гуманитарной помощью из Европы, зачастую оказывающейся неликвидами или старьем с просроченными сроками реализации, Спасибо и на этом — по крайней мере, медицинское оборудование здесь гораздо лучше, чем во всех соседних райцентрах.

В 10 минутах ходьбы от больницы по улице Мира стоит здание управления Полесского радиационно-экологического заповедника. Из начальства на месте главный лесничий Максим Владимирович Кудин, гостеприимно рассказывающий о своих владениях и истории родного города после аварии.