На тропе Луны - Алла Вологжанина Страница 50

– La carte des loups, – выдохнула Лариса, – знаю, переводила кусок «Легендариума». Для этого чертова мерзавца Радова.

Какая знакомая фамилия! Кто-то уже упоминал ее. Методом исключения – не Митька, не Люсия и… и почти наверняка не Диймар. Значит, Арно. Точно, он называл какого-то «доктора Радова», и ей уже тогда это имя показалось знакомым. И что она такое переводила? С французского, связанное с волками? Совпадений не бывает. И дома у Карины в столе явно лежит тоненький обрывок оригинала.

Она хотела по привычке пробежаться по комнате, чтобы лучше думалось, но было слишком тесно.

– Ларис, я не знал об этом, – негромко донеслось снаружи (или, вернее, из трехмерности). – В связи с этим можно один вопрос, несколько э-э-э… чересчур личный? Карина – твоя дочь? Или все же покойной Арины?

Карина стукнулась лбом об острый кирпич и едва удержалась, чтобы не ойкнуть.

Лариса вздохнула.

– Нет, ну что ты… куда мне до Ари… Конечно, она ее дочь. А я тетка. И предерьмовейшая, вынуждена признать.

С чего вообще физруку вздумалось лезть с такими вопросами? Не в том дело, что он не имел на них никакого права… А в том, что… с чего вдруг он вообще это спросил? Ничто в разговоре не предвещало. Или Карина что-то пропустила?

Плевать на остаток разговора, надо выбираться. Привести мозги в порядок, найти Митьку, Люську и Арно. Пора уже решать, что делать дальше. На взрослых полагаться бессмысленно, будь они десять раз колдуны и сто раз львы. Так, что там Резанов рассказывал? Внутренность стены всегда соприкасается с помещением, которое в трехмерности находится рядом? Отлично, выберемся через соседнюю палату.

Карина огляделась. Действительно, на первый взгляд могло показаться, что ее окружают сплошные кирпичи и полосы раствора между ними. Но если присмотреться, то… сверху и слева пристроилась кукла. Из тех, что продаются в дешевых киосках под видом «настоящих фарфоровых», но все равно довольно-таки красивая. Карина вспомнила, что это не настоящая кукла, а как бы ее проекция в глубине – точка, через которую игрушка соприкоснулась с местом Карининого добровольного заточения. И если ее взять…

Взять не получилось – рука ушла внутрь, словно это был таз с водой в форме куклы. Собственная ее глубина была невелика, и Карина моментально ощутила, что рука выходит на свободу… Вот только куда? Этого она не видела. До нее донесся приглушенный писк, и ее больно шлепнули по пальцам. Она выдернула руку, подула на нее. Кукла тут же растаяла в воздухе, наверное, ее передвинули или даже бросили. Нет, так не выбраться.

Тут до нее дошло. Она же просто ввалилась сюда через стену. Точно.

И Карина, жалея, что негде разбежаться, зажмурилась и с размаху ткнулась в кирпичную кладку.

И тут же выскочила в соседнюю палату лазарета «Дома Марко».

– Получилось, – не решаясь открыть глаза, выдохнула она.

– Получилось, молодец, детеныш, – ответил мужской голос.

Она тут же перестала жмуриться.

На внушительном ложе из матрасов сидел, комично забившись в угол, молодой человек с гривой спутанных русых кудрей. Даже в таком дурацком положении он выглядел крупным и широкоплечим.

Карина в панике метнулась обратно к стене.

– Погоди, не бойся, – торопливо сказал незнакомец.

Девочка развернулась. В самом деле, чего это она? Вокруг лазарет, и перед ней лежачий больной, вряд ли стоит его бояться.

Карина осторожно втянула носом воздух. Через запах лекарств и сыроватого бетона доносилось что-то невнятно-знакомое. А смотрел он на нее как-то уж совсем отчаянно.

– Ты кто? – спросила она, смутно догадываясь, каким будет ответ.

Но молодой человек просто вытащил из-под одеяла и осторожно опустил поверх него руку. Левую.

Мускулистая загорелая ручища заканчивалась истонченным, словно после гипса, запястьем. И оно не было человеческим.

Надо же, что отросло вместо откушенного.

Она растерянно заморгала, ничего не понимая.

– Я Кира, – запоздало ответил ее бывший конкурент из архива. Прозвучало это как-то и успокаивающе и… умоляюще, что ли. – Меня зовут Кирилл. Для своих я – Кира.

А она, значит, своя? Ох, сколько всего Карина хотела высказать на тему «ты меня чуть не убил, мало тебе лапу откусили». Но не стала. Как-никак, перед ней был раненый. И наверное, пленник к тому же. Наговорить гадостей в такой ситуации – мало чести, да и радости мало.

Но если обойтись без гадостей, то сложновато придумать, что вообще можно сказать.

– Ты… почему тут лежишь?

Он усмехнулся, все еще нерешительно:

– Потому что я чуть не сдох от такой… травмы. Но у меня регенерация. Работает лучше человеческой. Лучше, чем у тебя даже. Хоть и вот так. Нога зажила?

– Какая нога? – брякнула она и вспомнила, что порезала ногу стеклом, вылезая из архива. – Да зажила уже. Слушай, я всю голову сломала, кто ты такой? Я уже поняла, что ты Кира, но если ты не волк, как я, то кто тогда?

– Ликантроп. Знаешь, что это?

Она кивнула, потом помотала головой. Ощущение было такое, что в голове вот-вот перегорят какие-нибудь контакты. А Кирилл (или все-таки Кира?) заговорил торопливо, резкими, рублеными фразами, не вяжущимися с виноватой интонацией:

– Я оборотень. Не волк. Полуволк. Раньше был человеком. Потом был ранен. Укусили. Очнулся…

– Гипс! – перебила его Карина. – За нами зачем гнался? Вертолет ты запускал? Зачем все это? Только говори нормально, чего ты как робот?

Кира запустил здоровую руку в шевелюру словно клок выдрать собрался.

– Я почти отвык. Ты… может, сядешь? Мне все кажется, что сейчас сбежишь.

– Угу, сяду, спрошу, зачем тебе такие большие зубки, – огрызнулась Карина больше на автомате, но все же уселась прямо на холодный пол, подогнув под себя ноги. – Слушаю тебя очень внимательно.

Кира немного расслабился и заговорил вполне нормальным языком:

– Я был на службе у одного… могущественного человека. Вернее, еще раньше я служил в армии по контракту. Воевал. Ну а на войне – как на войне… иногда стреляют.

Откуда цитата? Из песни… Черт, ну что за привычка цепляться за детали, за мелочи, уходить мыслями в сторону от главного…

– …несколько часов пролежал. Потом меня нашел один… человек. То есть нет, конечно. Волк. Он меня искал как раз по приказу того человека, ну, могущественного.

«Угу, – подумала она, – знаем мы, что за человеки могущественные. И даже что за волк тебя нашел, я тоже догадываюсь». Но вслух она ничего не сказала – подкопленный за последние три недели опыт велел помалкивать. Если собеседник заподозрит, что ты частично в теме, – прощайте внятные объяснения, достанутся Кариночке только «ну, это» или «а он такой – пыщь, пыщь!». Тем более что этот собеседничек и так еле-еле изъясняется.