Оружие Леса - Андрей Левицкий Страница 50

Я ответил:

– Скорее всего, тут никто не появится. Но покарауль, если есть настроение.

Он взял «АКСУ» и вышел. Лютик свой автомат положил на колени, я повесил «Карбайн» на спинку стула. Наемник молча встал, пересел с табурета на освободившийся стул и снова стал жать рычаг на фонарике. С каждым разом там уныло поскрипывала пружина.

– Ну, вот что, Екатерина, – произнес я. – Давай наконец объяснимся.

Всю дорогу от Чума девушка упорно молчала, как и я, не пытаясь вступить в разговор. А сейчас отрезала:

– Нам не о чем говорить. Ты меня обманул и выкрал… будь ты проклят!

– Ого, – удивился я. – С виду тихая, а оказывается, в тебе страсти бушуют. Меня уже столько раз проклинали…

– Значит, было за что?

– В общем-то, да. Но не в этом случае. Я ведь реально спас твою сестру от Палача.

– Лжешь. С чего мне тебе верить?

– Только с моих слов. Но это правда. Я встретил их в городке к югу отсюда, он ее в тот момент душил. Держал вот так, в вытянутой руке, за горло и душил. Он же здоровый… Я выстрелил, потом еще другие люди подвалили, началась заваруха, и Зоря с Палачом оттуда под шумок сбежали. Кстати, знаешь, почему я пришел в Городище к краевцам?

Она молчала, нервно потирая запястья. Я пояснил:

– За Травником.

Катя вздрогнула. Вскинула голову:

– Что?

– Ты слышала, – ответил я.

– Но… Что тебе надо от отца? Ты тоже хочешь его убить?

– Да ну – убить… Мы были неплохо знакомы, когда он жил в Мичуринске-2. Не дружили, но в нормальных отношениях. С напарником приносили ему всякие редкие арты, потом Травник оттуда исчез, а моего напарника убили. Это все долгая история, сейчас ее рассказывать незачем. Важно другое: твой батя знал моего батю. Они были знакомы давно, еще когда Травник жил в Крае. Вот я и отправился сюда, чтобы разузнать про него. Не сам – с двумя приятелями, женщиной и бывшим армейцем. В Городище выяснилось, что Травника там считают каким-то еретиком, отступником, отверженным… Лес их разберет, этих краевцев, с их замутками. Нас схватили, бросили в тюрягу, потом Птаха отравил меня соком лианы, которую ты назвала радозой, и сказал, что я должен привести тебя к нему – иначе сам умру, а моих приятелей отправят на зеленую казнь. Хотя Птаха выразился по-другому: зеленое единение.

Она поежилась от этих слов, снова принялась потирать руки, явно сама этого не замечая, – я уже видел у некоторых такую реакцию. Нервничает хозяйка госпиталя, нервничает и боится. И за сестру, и за себя… а еще не очень-то пока все понимает. Ощущая усиливающееся жжение в животе, я бросил в рот зеленую пилюлю – это была уже третья из имеющихся у меня семи штук, – уперся ладонями в колени и добавил, подавшись вперед:

– Теперь ты почти все знаешь. И во всем этом раскладе главное… Лютик, ты тоже послушай… Так вот, главное, что я уверен на сто процентов: Птаха не собирается меня спасать, когда я приведу тебя к нему. Ты ему нужна, чтобы поймать Травника. А я ему не нужен. Дело в том, что сюда по мою душу явился еще кое-кто: майор Шульгин со своим отрядом. Так вот, Птаха сдаст меня ему, скорее всего. Поэтому вести тебя в Городище я не собираюсь. Лютик – ты меня понимаешь? Понимаешь, почему я так решил?

Он вместо ответа начал резче давить на рычаг, и фонарик разгорелся ярче, хотя все равно светил тускло. Скрип-скрип, скрип-скрип… Я выжидающе смотрел на наемника. Он помолчал еще, сосредоточенно раздумывая, потом скрип стал менее частым, фонарик угас, и Лютик сказал:

– Все понял, охотник.

– Это хорошо. У тебя в голове нет таких мыслей – схватить ее и тащить к Птахе?

– Да Лес с ним, с Птахой. Он мне никто, а ты мне жизнь спас. Пчелы бы меня отымели.

Я кивнул и повернулся к девушке. Она выглядела очень задумчивой и очень растерянной. М-да, совсем потерялась девчонка, окончательно теперь не понимает, что к чему. Протянув руку, я коснулся ее плеча.

– Один старик, который провел нас в Чум, упомянул, что в твоем госпитале часто появлялись необычные артефакты. И редкие растения, каких в округе не найти. Это правда?

– Какой старик? – нахмурилась она.

– Рапалыч. Так правда? По лицу вижу, что да. И вот что я думаю: их тебе приносил отец. Травник и раньше периодически исчезал из Мичуринска, уходил куда-то на много дней, потом возвращался. Теперь я уверен, что он к тебе в Чум ходил. Но тайно, про это никто не знал. У него было много всякого интересного, он же мог бродить по Лесу, собирал там всякие аномальные штуки. Вот он тебе и подкидывал иногда гостинцы. А в последний раз…

– Стой, – перебила она. – Подарки отца иногда пропадали. Ты говоришь – Рапалыч? Так это он их крал? Иначе откуда он мог узнать… Убери!

Только сейчас Катя заметила, что моя рука лежит на ее плече, и стряхнула ее судорожным движением, будто ядовитую змею. Я покачал головой – ясно, девочка, тебя еще приручать и приручать, – после чего сказал:

– Про Рапалыча я ничего не говорю, что у вас там пропадало – не мое дело. Я о другом: Травник у тебя бывал тайно, про него никто не знал. Но в последний раз его все же заметили – почему? Потому что он пришел уже надолго. Окончательно. Ты, может, не в курсе, но к Мичуринску-2 протянулось лесное щупальце, и он был вынужден оттуда свалить насовсем. И, наверное, решил, что раз уж собрался остаться в Чуме, то хватит прятаться. В общем, про его появление узнали… И в Крае тоже узнали. Краевцы считают его каким-то супер-иудой, вот и попытались захватить.

– Это все из-за Шамана, – пробормотала Катя. – Шаман сломал нам жизнь.

Настала моя очередь вздрогнуть. Вернее – едва не вздрогнуть, все-таки я сумел совладать с собой. Нейтральным голосом спросил:

– Что за Шаман? Ты его знала?

– Плохо, – ответила она. – Когда мы еще жили в Городище, я была намного младше… Отец ведь был старейшиной, как Птаха. А этот Шаман – странный человек. Бродяга, но очень необычный. Пришел откуда-то, поселился в Городище. Он говорил… всякое. Про прошлое и будущее. Про Лес. Не плохое, просто странное. Его слушали все больше людей, у него в доме стала собираться целая толпа. Старейшины решили, что Шаман вредит нам своими разговорами. Птаха тогда только входил в силу, он больше всех злился, кричал… Но мой отец защищал Шамана – считал, что тот прав.

– В чем прав? – спросил я. – Что говорил Шаман?

Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

– А тебе что, охотник? Какое тебе дело до всего этого?

Судя по всему, к Шаману девчонка питала не слишком добрые чувства, да и перед Лютиком я не готов был открыться, и поэтому не сказал им, что тот, кого она назвала Шаманом, на самом деле мой отец. Не стоит сейчас проявлять чрезмерный интерес, все это далекое прошлое. Для разговора на эту тему мне нужен Травник, а не его дочка.

– Мне до всего этого есть дело ровно настолько, насколько оно влияет на теперешнюю ситуацию, – пояснил я. – И на мою жизнь, которой мне осталось меньше суток.