Палач - Марина Эльденберт Страница 50

В деле Тихорецкого на первый взгляд тоже не было ничего необычного. Русский по происхождению, нынче обладатель гражданства Великобритании: в девяностые уехал с родителями, когда бизнес отца начал трещать по швам, а подошвы дымиться. Работал детективом в полиции Брайтона, после несчастного случая с напарником уволился, перешел в частное охранное предприятие. Приехал в Россию, чтобы продать квартиру, оставшуюся после смерти бабушки. Мать, вдова, по-прежнему живет в Брайтоне, один из ребят Звоновского лично беседовал с ней и видел его фотографию на каминной полке.

Вроде всё чинно-мирно и примерно, но кое-что в Тихорецком не давало Демьяну покоя. Взгляд. Холодный, жесткий, отстраненный. Фотография не отражала его в полной мере, но Демьян был уверен, что при личной встрече прочтет в глазах Тихорецкого смерть. Он явно убивал, и неоднократно. Работа полицейского накладывает отпечаток, а за свою жизнь Демьян многое повидал. Если говорить о ближайших столетиях, то первыми приходили на ум менты-оперативники со стажем, и выходцы из Афганистана и Чечни. Детектив из Брайтона, который толком огня не видел, а после гибели напарника и вовсе сбежал в охранники — откуда в нем это?

— Возьми его на заметку, из вида не выпускай, — произнес Демьян, развернув досье, которое Звоновский принес ему утром, фотографией к нему. — На следующей неделе приведешь ко мне.

Тот кивнул, и Демьян по привычке ослабил галстук. Головная боль в последние дни сопровождалась тошнотой, накатывала приступами удушья. В такие моменты казалось, будто его посадили под купол парной, и медленно выкачивают воздух.

— Делом Альберта Нортона уже занимаются?

— Разумеется.

— Отлично. Держи меня в курсе, спасибо, — он бросил взгляд в сторону двери и давая понять, что тот свободен. Взяв со стола папку, Геннадий вышел.

Недавно он дал Звоновскому отмашку, чтобы попробовал найти концы по делу отца Ванессы. Он понимал, что это будет сложно, но личные связи открывали многие двери, а талант Геннадия добиваться поставленных целей способен горы свернуть. Поручить дело исполнительного директора «Бенкитт Хелфлайн» его ребятам Демьян не боялся: история обрела мировую огласку, но теневые моменты укрылись от посторонних глаз.

Демьян ещё не решил, что будет делать с этой информацией.

Он снял телефонную трубку.

— Оля, вызови Виктора. После ты свободна. Приятных выходных.

— Хорошо, Демьян Васильевич.

Он вышел из кабинета, когда секретарша ещё набирала номер, попрощался на ходу. Ему хотелось скорее увидеть Ванессу. Эта женщина стала его отдушиной, и благодаря ей две недели пролетели незаметно. Напряженные встречи с партнерами и инвесторами, внутренние дела компании — несмотря на кровавую ниточку, протянувшуюся из его прошлой жизни, настоящего никто не отменял. Закончив дела, он забирал её из отеля. Они ехали ужинать в ресторан, а после гуляли по ночной Москве — в конце марта весна радовала первым теплом, или же сразу к нему. Сегодня перед встречей ему предстояла неприятная беседа с Анжелой. Демьян и сам толком не знал, готов ли поделиться с ней подозрениями по поводу Михаила.

Неопределенность и теневые игроки, выйти на которых не получалось, раздражали. Он понимал, что на все нужно время, особенно в деле такого толка, и тревоги временно отступили. Демьян наслаждался мимолетным романом. Ванесса была ему интересна, и ему нравился секс с ней.

Она знала немногим больше, чем поделилась при первой встрече. Ванесса не хуже него понимала, что рано или поздно им придется поговорить откровенно. Мысли об этом напоминали ос, юлящих над миской с медом: вреда не приносят, но раздражают, а ежели пытаться отмахнуться, могут и ужалить.

К сожалению, Ванесса не знала языка, а потому в Москве не могла разделить его величайшую страсть — театр. Достойных на его вкус постановок на английском в ближайший месяц не предвиделось. В прошлом году они с Натальей почти каждую неделю выбирались на самые разные спектакли, в этом он вырвался всего один раз, в январе. Явный знак, что жизнь вышла из колеи.

Виктор отвез его домой, и поднявшись в квартиру, Демьян с удивлением обнаружил в прихожей пальто Анжелы. После отвратительной сцены он разговаривал с ней всего один раз — когда договорился о сегодняшней встрече в ресторане. Ключей Демьян ей не давал, и подобное своеволие стало последней каплей.

На позапрошлых выходных она закатила ему настоящую истерику, тут впору было радоваться, что Ванесса не понимает по-русски. В лучшем случае притязания Анжелы звучали, как трагифарс, в худшем — как кадры из дешевой мелодрамы.

— Ты остался в Москве на все выходные из-за женщины! Ты никогда так не делал. Целые выходные! Я думала, наш брак что-то значит для тебя. Теперь, когда мы обычные… люди…

— Моя дорогая, наш брак важен ровно столько, что прямо сейчас я прошу тебя уйти, — голос Демьяна звучал ровно, хотя слово «прошу» он подчеркнул.

— Так она еще здесь? — она взяла слишком высоко, и Демьян невольно поморщился. В какое-то мгновение ему показалось, что она в своем помешательстве ворвётся в спальню, но Анжела осталась на месте. Сжимая и разжимая кулаки, она смотрела на него, в небесно-голубых глазах осколками сверкал лёд.

— Все женщины для тебя игрушки! Ты развлекаешься, а потом выбрасываешь на помойку, как ненужный хлам!

Воспоминания об этой выходке раздражали его, но он дал себе зарок быть с ней терпеливым.

Демьян прошел в гостиную, на ходу снимая пальто. Он решил сейчас не выяснять про ключи. Не хотел портить настроение и предстоящий вечер. В его планы не входили словесные перепалки с Анжелой. Ему предстоял разговор о делах, а после приятная встреча с Ванессой.

Анжела сидела в кресле и отставила чашку, стоило Демьяну появиться в комнате. В серебристо-голубом платье в стиле пятидесятых, с аккуратно уложенными волосами и розовой губной помадой, она напоминала слепок с прошлого или новинку из кукольной коллекции.

— Ты решила воскресить все эпохи?

Встретившись с ним взглядом, Анжела грустно улыбнулась.

— Я скучаю по тебе.

На удивление искренне, как будто ничего и не было.

— Мы договорились встретиться в ресторане.

— Я решила сделать тебе сюрприз.

Демьян смотрел на неё и думал о силе привычки. Что скрывалось за его желанием оставить Анжелу с собой? Попытка держаться за прошлое, которого уже не вернуть? Задержать стремительный ход часов, дней, недель? Она была рядом с ним больше двухсот лет: неизменно и неотступно, но у них больше нет вечности на размен. Осталось ли у него с Анжелой что-то общее, кроме рухнувшего мира и уязвимости?

— Тебе это удалось, — Демьян прошел в спальню, на ходу развязывая галстук и расстегивая рубашку, но Анжела не пошла за ним.

Смыть наваждение её присутствия не удалось даже в душе. Он не скучал по ней, разве что отчасти — по давно минувшим временам, по своей безоглядной влюбленности в хрупкую белокурую девицу. Влюбленность быстротечна и растворяется во времени, оставляя лишь терпкое послевкусие грусти, воспоминаний.