Амулет небесного народа - Брайан Толуэлл Страница 50

Глухой рокот, приближающийся из глубин Великой Пирамиды, заставил Конана вспомнить, где он находится. Из проклятой страны змеепоклонников необходимо убираться, и чем скорее, тем лучше. А как еще можно выбраться из черного Кеми, если не на попутном корабле?! Киммериец в душе был даже рад, что поблизости нет ни одного мага, который мог бы с помощью чар доставить его на корабль. К Нергалу магов, колдунов, жрецов и волшебников! Пусть Повелитель Мертвых сожрет их со всеми их чарами! У Конана, живого человека, есть ноги, и они его никогда не подводили. Не подведут и теперь. Смачно плюнув напоследок в нависшее над дверью бронзовое изваяние Великого Змея Сета, варвар изо всех сил бросился к гавани.

Он летел словно птица, не разбирая дороги. Редкие прохожие, большей частью крестьяне и рыбаки, спешащие в столь ранний час на работу, в страхе шарахались от живого снаряда. Стрелой влетел Конан на узкие улочки Кеми. Петляя меж отвесных стен устремленных к небесам домов и башен, он бежал к набережной. Колесница, подвозившая надменного вельможу с ястребиным лицом, случайно преградила ему дорогу. Конан остановился лишь для того, чтобы одним могучим ударом кулака разнести в щепки разукрашенную колесницу. Чернокожий возница и вельможа-стигиец, чья физиономия мигом утратила высокомерное выражение, поцеловали лбами мостовую.

А Конан мчался дальше, мечом и кулаком сметая любые преграды на своем пути. Крепкие ноги не знали усталости, когда от их работы зависела жизнь киммерийца. Взлетев на набережную, Конан сразу приметил то, что было ему нужно. Из устья Стикса в Западное море величественно выворачивал большой галеон с флагами Аргоса на стройных мачтах. Не раздумывая, кто и куда плывет на корабле, Конан решительно бросился в воду и поплыл вослед аргосскому галеону.

Устье Стикса кишмя кишело гигантскими крокодилами и водными змеями, способными без труда проглотить взрослого человека. Но змеи после ночных трапез были ленивы, а крокодилы – слишком неповоротливы, чтобы поймать резво плывущего человека. Тех же обитателей Стикса, кто приближался к варвару на недопустимое, с его точки зрения, расстояние, он угощал мечом или кулаком. В воде Конан действовал столь же проворно и точно, как и на суше.

Его заметили. Сначала он ощутил, как вокруг него в воду падают стрелы. Вывернув голову, Конан увидел целый взвод стигийских лучников, стреляющих по нему с берега. Король только усмехнулся: стигийским лучникам ой как далеко до его боссонцев! Стрелять из лука – не занятие для тех, кто лижет чешую змеиному божеству. Здесь нужно умение, а его, как видно, не хватало стигийцам.

Конана заметили и с корабля. Возбужденные люди столпились на палубе и что-то кричали ему, указывая на стигийский берег. Не слушая их, киммериец, нагнав наконец галеон, быстро взобрался на высокую корму. Только теперь он позволил себе оглядеться и отдышаться.

Вокруг него с мечами, алебардами и пиками стояли крепкие, богато одетые воины – все, как один, с гербом Аргоса на шлемах. Они не были моряками. Моряки же, тоже необычно чистые и ухоженные, происходили из разных народов, населявших материк. Были здесь высокие, худые зингарцы, курчавобородые коренастые шемиты, сутулые, жилистые кофийцы и даже низкорослые кхитайцы; но больше всего было самих аргосцев. Все это Конан разглядел в одну секунду, а уже в следующую секунду рослый, разукрашенный толстяк слегка ткнул мечом в его вздымающуюся грудь.

– Отвечай, кто ты такой, несчастный оборванец? – грозно спросил разукрашенный толстяк. – Отвечай немедля, или ты умрешь!

В иные времена подобные вопросы, задаваемые Конану таким тоном, неизбежно влекли за собой мгновенную смерть наглецов и невежд. Однако в своем нынешнем положении король готов был стерпеть и не такое. Не бросаться же с мечом на хорошо вооруженных и, по всему видать, опытных воинов, а их на этом корабле могло быть не меньше сотни! Не принимая в расчет моряков. Нет, нужно уладить дело миром. Тем более что он не в Мессантии, где еще можно было позволить себе устроить небольшую разборку с аргосскими корсарами, а в двух полетах стрелы от черного Кеми, мрачной цитадели стигийцев. А насколько он, Конан, знал стигийцев и главаря их колдунов, Тот-Амона, эта темная братия сделает все, чтобы не дать ему уйти. А ему нужно, очень нужно уйти!

Поэтому киммериец только развел руки в примиряющем жесте и располагающим тоном заговорил:

– Я Конан, король Аквилонии, спасаюсь бегством от стигийских колдунов. Могу ли я быть гостем на вашем судне, господа?

Ответ Конана вызвал приступ бурного смеха у обступивших его аргосских воинов. Рослый толстяк, напротив, побагровел от гнева.

– Шутить вздумал, собака?! Ты – король Аквилонии? Тогда я – Хануман, обезьяний бог!

"Оно и видно", – подумал киммериец, но вслух сказал совсем другое:

– Я король Аквилонии. Посмотри на мою корону, если не веришь.

И он приподнял спутанные волосы, чтобы показать толстяку золотой обруч на своей голове. Но короны на голове не оказалось! Когда же он потерял ее? Может быть, в Стране Небесного Народа? Или в проклятом озере, куда его завлекла предательница-стигийка? А может, во время схватки с ящерами у Врат? Так или иначе, аквилонской короны при нем не было.

По сигналу рослого толстяка аргосские воины наставили на пришельца мечи и алебарды.

– Ну довольно, оборванец, – сказал разряженный толстяк. – Ты изрядно повеселил нас. Называй свое имя или так и умрешь безымянным.

– Постойте, ваше сиятельство, – молвил вдруг стоящий рядом с толстяком офицер; все то время, кто Конан находился на борту галеона, этот офицер внимательно вглядывался в его лицо. – Постойте, монсеньор граф. Я, кажется, знаю, кто этот человек. Он и вправду Конан, но не аквилонский король, а известный вожак барахских морских разбойников, бесследно исчез много лет тому назад.

Аргосцы изумленно зашумели. Конан тем временем внимательно рассматривал лица моряков, с интересом взирающих на забавную сцену – верно, такое нечасто встретишь в однообразной морской жизни! Он искал среди них своих старых знакомых по пиратскому ремеслу, тех, с кем он мог бы Йод пять бунт против этих разряженных франтов.

Нет, напрасно: среди матросов ни одной знакомой рожи…

– Конан-корсар, значит, – нахмурился граф. – Это меняет дело. Кто же не знает Конана-корсара! Стало быть, мы должны доставить этого негодяя в Мессантию, чтобы наш справедливый суд определил достойную ему кару.

Такой поворот событий тоже некоторым образом устраивал Конана: ничего, если придется добираться до аргосской столицы в кандалах; сейчас главное – убраться из Стигии, а уж по дороге к виселице он как-нибудь сумеет освободиться…

Однако не все аргосцы готовы были терпеливо считать дни до справедливого суда. Чей-то визгливый голос прокричал:

– Вздернуть его на рее, вот и вся недолга! Слишком много чести для грязного пирата дышать чистым воздухом Мессантии!

Конан поневоле усмехнулся: уж он-то знал Мессантию как свой дом. Еще можно поспорить, кого больше в аргосской столице: отпетых негодяев, собравшихся там со всех краев света, или добропорядочных граждан. Что же до воздуха, то даже во дворце короля Мило он никогда не бывает так чист, как в далеких горах туманной Киммерии…