Роковое наследие - Юлия Скуркис Страница 50

Тамерон, прочистив горло, поздоровался. Они кивнули в ответ. За окном снова потемнело, и очередная туча обрушила вниз потоки воды.

— Присаживайся, племянничек, — пригласила его Хазиса и взглянула на Краца.

Тот освободил руку Тамерона и остался стоять у двери.

— Отец, о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил юноша.

Дарг угрюмо посмотрел на сына.

— Тебе сообщили о смерти Тарика, не так ли? — произнес он.

Менестрель кивнул.

— Анагерий Хотара все еще у тебя. Ты никогда не умел врать, Тамерон, даже когда не произносил ни слова, — удовлетворенно заметил Дарг.

— К чему этот театр, отец? — спросил юноша. — Наверняка Крац сообщил тебе об анагерии, после того как увидел его в руках городового. Нет, пожалуй, даже раньше. Правда, Крац? — обернулся Тамерон к двери и встретился с непроницаемым взглядом цепного пса Лебериусов. — Тогда в гостинице твои люди наверняка обыскали мою комнату. Только одному я не нахожу объяснения: если вам нужен был анагерий, почему вы его не взяли? Зачем нужно было тащить сюда меня?

Тамерон обвел присутствующих взглядом и позавидовал тому, как они, в отличие от него самого, умели скрывать истинные чувства, о мыслях же и вовсе невозможно было догадаться.

— Тебе он нужен, отец? Возьми, — Тамерон бросил кисет на стол. — Меня первое время беспокоило, что, куда бы я ни поехал, почти везде натыкался на твоих людей, но принуждать меня вернуться домой вроде бы никто не собирался. И мне пришло в голову, что таким образом ты пытаешься заботиться обо мне и защищать от возможных неприятностей. Поверь, я был тронут и даже на какое-то время уверовал в твое доброе ко мне отношение.

Дарг все это время смотрел на кисет, затем перевел взгляд на Хазису. Он почему-то не стремился взять анагерий — даже отодвинулся и убрал со стола руки.

Вот теперь Тамерон совсем растерялся.

— Отец, что происходит? — спросил он.

Дарг посмотрел на Тамерона. Тут же отвел глаза, словно видеть младшего и теперь единственного сына было для него неприятно.

— Посмертная шутка Хотара, — произнес он. — Камень безвреден лишь для того, кому он завещан, из любого другого он начинает быстро высасывать жизнь, как из тел-кормильцев. Поэтому Крац и не смог забрать его у тебя.

— И что теперь? — спросил Тамерон, хоть в глубине души уже знал: ничего хорошего.

Тут Дарг, который все это время сдерживался, вскочил и вцепился в горло сыну.

— Щенок! Жалкий выродок! Полоумный Хотар отдал тебе книгу и завещал анагерий. Тебе! Никчемному идиоту! Как же я сразу не догадался, что он у тебя? Герея ведь неспроста, как привязанная, шла за тобой. Не тебя мы разыскивали, идиот, а ее! Тронут он был моей заботой…

Тамерон слабо отбивался и хрипел, когда Хазиса остановила Дарга.

— Кузен, я, конечно, умею работать с мертвыми, но с живыми проще, — сказала она. — Никто не виноват, что столько времени ты не замечал очевидного. Где спрятана книга? — обратилась она к полуживому племяннику.

Дарг нервно передернул плечами и отошел в дальний угол. Тамерон долго кашлял, ворочаясь на полу, затем еле слышно пробормотал:

— Сжег.

— Что ты сделал? — переспросила Хазиса, не поверив своим ушам.

— Я сжег проклятую книгу, как просил Хотар, — более отчетливо просипел Тамерон.

— Ни один здравомыслящий человек не совершил бы такого, — пробормотал потрясенный до глубины души Дарг Лебериус. — Только сын Катрионы.

— Не переживай, кузен, — усмехнулась Хазиса. — Выяснить правду не так уж сложно. Я все подготовила.

Старуха склонилась над Тамероном и влила ему в рот какой-то горький настой.

— Сейчас мы узнаем даже то, что ты сам о себе забыл, — проворковала она.

Тамерон догадался: Хазиса проделает с ним то, о чем предупреждал Хотар. Юношу охватил ужас, он хотел закричать, но оказалось, что язык онемел.

Крац, повинуясь кивку старухи, поднял менестреля и положил на стол. Тела Тамерон больше не чувствовал, да и сознание держалось на тонкой ниточке, готовой вот-вот порваться.

Хазиса начала бормотать заклинания, окуривая вонючим дымом. Проваливаясь в небытие, Тамерон расслышал, как отец сказал:

— Когда ты вытрясешь все, что он знает, я убью этого ублюдка! Больше у меня нет сыновей.