Врата Галактики - Михаил Ахманов Страница 50

– Благодарю, капитан. Беру командование на себя, – сказал Олаф Питер. – Всем кораблям и постам: переходим в боевой режим.

Он надавил левую педаль, упругие ткани кокона плотно охватили его плечи, торс и бедра, а клавиши под ладонями тут же потеплели. Сверху надвинулся шлем, датчики прижались к вискам и скулам, и в центре трехгранной лицевой пластины вспыхнула радуга сенсоров. Теперь, фиксируя взгляд в нужной точке, он мог связаться с любым из своих кораблей, с любым отсеком «Паллады», вызвать тактический компьютер, затребовать картину перемещения эскадры и вражеских судов. Клавиатура на подлокотниках играла роль дублирующей системы, почти бесполезной, по мнению Командора – шлем никогда не отказывал, а разбить его можно было лишь вместе с головой. В таком случае лидером эскадры становился Перри, тоже упрятанный сейчас в кокон ЛКП.

– Начало торможения, – раздался голос Лии Блисс, и капитан Перри тут же промолвил:

– Включить защитные поля на половину мощности. Оружейная секция, доложить готовность.

– Готовность подтверждаю, – услышал Командор и перевел взгляд на сенсор связи с капитанами, горевший в центральной грани.

– «Палладе» и «Одину», – произнес он. – Лечь на экваториальную орбиту, высота семьсот километров, один виток. Наносим удары вдоль экватора: «Паллада» – север, «Один» – юг, «Вереск» прикрывает с потолка. «Дракону» и «Шиповнику»: уничтожить заатмосферные объекты. Ступинский, выпускай истребители. Там есть доки или верфи, а в них – дредноуты. В первую очередь разделайся с ними. Когда мы уйдем, займешься планетой.

Пять капитанов подтвердили, что приступают к выполнению задачи. Командор не стал вызывать Вальдеса, не состоявшего у него в подчинении; приказы бывший родич слышал и, надо думать, не сунется в своей скорлупке под залп аннигиляторов. Когда от Перри и Пахи пришло сообщение о выходе на орбиту, он вызвал на левый щиток изображение мира, что простирался под кораблем. Несколько секунд Олаф Питер рассматривал кадры с поверхности: паутину дорог с грузовыми платформами, жилые башни, окруженные кольцом зеленых насаждений, пандусы и трубы, уходившие под землю – должно быть, к складам и ангарам с техникой, взлетно-посадочные поля среди каменистых равнин. Если были тут посты слежения за небом, если взревели в них сирены или, положим, грохнули колокола, все равно уже поздно – меч занесен!

– Залп, – сказал Командор, и аннигиляторы кораблей выплеснули пучки антипротонов. Излучение прошло сквозь атмосферу четырьмя огненными конусами, ударило по дорогам и зданиям, по камням и песку, заставило почву вздыбиться до скального основания, а потом атомный распад превратил скалы в жаркую лаву. Казалось, что планета вздрогнула и закричала тысячей голосов, но вопль ее был на «Палладе» не слышен. Пылевые облака встали по обе стороны экватора, растеклись на сотни километров; под ними беззвучно бушевал огонь, плавились горные хребты, земля и песок оседали в глубокие трещины, вскипали подземные воды, ревел пожираемый пламенем воздух.

На правом щитке шлема побежали цифры – 27, 26, 25, 24… Время перезарядки крейсерских аннигиляторов равнялось двадцати семи секундам. Когда загорелся ноль, Олаф Питер снова скомандовал:

– Залп! Вести огонь непрерывно, по мере готовности.

После этого он соединился с мониторами «Дракона». Крейсер, отстрелив истребители, дрейфовал над скопищем конструкций, вынесенных за пределы атмосферы. Одни из них уже превратились в раскаленные обломки, другие выглядели целыми, и там наблюдалась лихорадочная суета, ползали фигуры в неуклюжих скафандрах, мелькали какие-то вспышки, огни челноков или, возможно, световые сигналы. Башенные орудия «Дракона» вели прицельный огонь, и Командор видел, как мелькают на фоне темных небес яркие молнии плазменных разрядов. Четыре звена, двенадцать истребителей, прикрывали крейсер, остальные разошлись широким веером, нацелившись на дредноуты дроми. Под взглядом Командора один из них переломился пополам, другой исчез в ослепительной вспышке, расточившись газовым облаком. На сражение это не очень походило – вероятно, дредноуты стояли в ремонтных доках без экипажа.

«Паллада», а за нею «Один» и «Вереск» пересекли линию терминатора. Тьмы, однако, не было и в помине – под кораблями разливалось багровое сияние. Словно всадники Апокалипсиса, они гнали перед собой огненный вал, пожиравший живое и мертвое, скалы, леса, поселения, дороги, вышки энергоприемников. Ожесточение вдруг охватило Командора. Сейчас ему вспоминался Тхар – такой, каким он его увидел в две тысячи триста десятом, после высадки на поверхность. Руины городов, сожженные поля и рощи, ветер гоняет и кружит пепел на месте жилищ, а в грудах мусора белеют черепа и кости… Останки людей! Дроми были поразительно безжалостны. Специалисты Исследовательского Корпуса не раз объясняли, что причина их действий не жестокость, а иные, чем у землян, биология и психология, непонимание ценностей, для человека вполне очевидных. У дроми не имелось детства и детей, семьи, различия полов, дружеских или иных привязанностей, а потому их внутренний мир был не похож на человеческий. Оценку их поведения, говорили эксперты, нельзя давать с привычных гуманоиду позиций; то, что кажется актом зверской жестокости и вандализма, связано совсем с другими обстоятельствами, с недостатком пищи и мест для поселений, с пренебрежением жизнью, как собственной, так и чужой, с оценкой значимости индивидуума по его размерам – ведь дроми растут от рождения до смерти, и в их понятиях Старший, а значит, более ценный, – тот, кто выше и крупнее. С юных лет Командор выслушивал все это, сначала в Академии, потом – на лекциях для офицерского состава, но вывод, как многие его товарищи, делал иной, совсем не тот, к какому стремились подвести ученые-ксенологи. Раз дроми таковы, каковы они есть, то лучше подобных существ уничтожить, ибо их чужеродность вкупе с плодовитостью и агрессивностью – угроза всем гуманоидам Галактики. Так что не стоит взирать на ситуацию сквозь розовые очки и списывать жестокость за счет причин биологического свойства. Дьявол! Жестокость всегда жестокость, то, что понимает под этим человек, а все остальные трактовки бессмысленны!

Огненный вал катился дальше, захватывая новые территории. Хотя тучи раскаленной пыли закрывали землю, багровый огонь просвечивал даже сквозь эту плотную завесу, напоминая о сокрушительной мощи земного оружия. У дроми, к счастью, аннигиляторов не было. Дроми не отличались изобретательским талантом, их прогресс в технологии определялся вековыми связями с лоона эо.

Лончакам тоже стоило бы счетец предъявить, подумал Командор. На первый взгляд безобидные твари, однако выпестовали жаб, а до того – рогачей. Правда, оружия не продают… никому не продают, и это им зачтется. Хотя для Федерации могли бы сделать исключение.

Оружием лоона эо действительно не торговали, поставляя лишь свои чудесные машины для утилизации мусора и превращения всякого хлама в свет, кислород и плодородную почву. Но главным предметом торговли являлись универсальные модули величиной с песчинку, из которых можно было собрать различные устройства, от аппарата искусственного сна до блока управления космической станции. Такие чипы весьма пригодились бы на боевом корабле, повысив скорострельность орудий и точность расчетов АНК, но любая попытка использовать их с военными целями вела к фатальному концу – модули просто рассыпались прахом. То же самое происходило при их изучении самыми изощренными методами, какие могла изобрести земная наука. Кибернетики считали, что эти чипы, несмотря на крохотный размер, обладают искусственным интеллектом, позволявшим распознать способ их применения.