Если смерть проснется - Андрей Валентинов Страница 50

— Почтенный Лантах! Можно сделать так, чтобы девушка… Нет, чтобы женщина замужняя полюбила… ну, другого?

Кобник вздохнул:

— Не труден приворот, трудны его деточки! Желание — как огонь в лесу, как мертвяк заложный…

Навко невольно скривился: эк, разболтался. Почему-то вспомнился Баюр.

— …Желание лосей по весне на смертную битву гонит, камни разрывает, рыбу на берег выбрасывает. Опасно это, очень, очень… На тебя ли приворот делать?

Хотелось ответить: «Да», но внезапно охватила странная робость.

— Ну…— Навко махнул рукой и решился. — На меня! Ее зовут…

— Нет, нет! — замахал руками Кобник. — Имя знать не хочу, опасно мне это! После душа ко мне явится, покоя не будет, сна не будет… Сделаю как велишь, господин Ивор.

Кобник вновь вздохнул, долго чесал лохматый затылок, затем вдруг забегал по дому, доставая из темных углов какие-то мешочки, узелки. Кое-что тут же бросалось прямо на затоптанный земляной пол. Наконец Лантах сложил несколько узелков на столе, покачал головой и взял в руки хлебный нож. Навко лишь посмеивался. Ну и чаклун! Да любая бабка-ворожея любовное зелье сварит, с места не сходя! Между тем Кобник аккуратно отрезал кусочек хлеба и нерешительно шагнул к гостю, держа нож в руке.

— Кровь нужна, господин Ивор. Немножко, немножко… Ночью на Извир-болото пойду, костер разложу, варить буду.

Навко покосился на нож и окончательно пожалел, что связался с этим неумехой. Такое еще сварит! Но отступать было стыдно. Не боится же он в самом деле!

Хлебный нож Кобника выглядел еще хуже хозяина — грязный, с пятнами ржавчины. Навко достал кинжал и сделал маленький надрез на руке. Кровь капнула на краюху. Кобник кивнул, быстро убрал хлеб и что-то забормотал. Было слышно лишь: «Месяц на небе, мертвец в могиле, ржа мертвеца ест…». Дальше пошло совсем непонятное, но когда Навко взглянул на руку, от пореза не осталось и следа…

Ночевать пришлось одному. Вернее, вдвоем с филином, который весь день проспал, сидя в дальнем углу. Когда стемнело, желтые глаза открылись, и Навко почувствовал легкий страх. Взял бы Кобник его с собою, что ли! Но филин вел себя смирно, и Навко в конце концов заснул, решив, что утро вечера мудренее.

Проспал он недолго. Разбудил странный звук. Навко дернулся, не открывая глаз нащупал лежавший рядом кинжал.

— Угу! Угу! Угу!

Филин! Вот проклятый! Навко открыл глаза, хотел сказать: «Кыш!» — и замер. Рядом с ним кто-то сидел. Не Кобник.

— Не пугайся, Ивор.

По коже пробежали мурашки. Ямас! Все-таки явился!

— Я не здесь, — понял его рахман. — Я далеко, но хотелось поговорить. Это несложно, даже мой брат раньше умел такое. Правильно, что ты отослал его этой ночью.

Навко перевел дух. Проклятые чаклуны! Этак и до смерти напугать можно!

— Я отогнал от тебя страшный сон. Кто такой Баюр? Почему ему не сидится в Ирии?

Страх вернулся. Навко собрался с силами и неохотно ответил:

— Предатель. Я убил его.

— Ясно… Кстати, не пользуйся тем, что приготовит для тебя мой брат. Навко невольно хмыкнул:

— Он такой плохой чаклун?

— Нет. Он очень хороший чаклун. Поэтому лучше такого избегать… Как я понял, Кей Улад ждет помощи?

Об Уладе говорить особенно не хотелось, но деваться было некуда.

— Он готовит поход через землю волотичей. Наверное, думает, что твой брат может напустить туман… Или что-то подобное.

Темный силуэт качнулся, и Навко вдруг понял, что это просто сгусток тьмы, слегка похожий на сидящего человека.

— А ты как думаешь, Ивор? Вспомнился разговор с Велгой. Волотичи не будут нападать…

— Это не нужно. Но Улад собирается воевать со своим братом…

— …А Рыжий Волк — хороший полководец. Понимаю… Скажешь Уладу, что как только он подойдет к Савмату, в городе начнется мятеж. Это я беру на себя.

— Но почему? — не выдержал Навко. — Ты же говорил, что рахманы — враги Кеям!

Послышался тихий смех.

— Не понимаешь? Кеи разбудили собственную смерть. Двоих уже нет. Улад разобьет Сварга, но и сам не уцелеет. Пусть идет на Савмат…

— А что потом? Кто будет править Краем? Вы, рахманы?

Ямас ответил не сразу. Наконец темный силуэт чуть заметно дрогнул.

— Не пойму тебя, Ивор! Ты затеял страшную игру, чтобы спасти свою невесту. Ради этого ты обманываешь всех — Улада, Велгу, моего брата, меня. Что тебе за дело до Края? Или тебе хочется чего-то другого? Тогда скажи, мы договоримся.

И вновь вернулся страх. Чаклун все знает! Конечно, если он умеет даже заглядывать в чужие сны! Договориться? Но что действительно надо ему, Навко?

— Может, ты сам хочешь править Краем? Навко резко привстал. Будь рядом человек, а не черная тень, он вцепился бы ему в горло. Он — воин Велги! Но гнев тут же прошел. Он не воин Велги — он обманул Правительницу. Он — палатин Улада… Но ведь он предал и Кея!

— Что тебе надо, Ямас? Ты хотел, чтобы я перебил целую деревню? Я это сделал!

— …И спас этим тысячи и тысячи невинных. Боюсь только, если б я велел

перебить вдесятеро больше просто так, не ради уничтожения Ключа — ты бы тоже согласился. Сделай и сейчас, что я говорю. Подари Уладу Савмат. За это он отдаст тебе не только твою девушку.

Навко хотел возразить, но темная фигура медленно встала. Что-то, напоминающее руку, простерлось над его головой:

— И не спорь! Опасно спорить с рахманами. А сейчас — спи! Я отгоню душу Баюра.

Неведомая сила отбросила назад, обволокла, лишая воли, не давая открыть глаза. И тут же накатило темное забвение.

…Баюр в эту ночь не тревожил его. Навко видел во сне Падалку — растерянную, жалкую, не похожую на себя. Девушка плакала и все просила своего «газду» не убивать ее, бедную холопку. Ведь она, Падалка, ничего плохого «газде» Ивору не сделала, просто любила его, как могла. А то, что просила иногда помочь, так в этом ничего плохого нет, просто лестно ей было такого видного парня ласкать и беседы с ним умные вести. Навко хотел успокоить ее, объяснить, что у него и в мыслях такого нет, но Падалка все плакала, и наконец Навко сообразил, что держит в руке нож — тот, которым зарезал Баюра. Он хотел его бросить, но рукоять словно приросла к ладони…

Наутро Навко с трудом заставил себя дождаться Кобника. Суетливый чаклун был ему уже не нужен, более того, опасен. Мелькнула даже мысль сделать так, чтобы Лантах замолчал навеки. Колдун помогал Рыжему Волку, теперь собирается помочь Уладу. Он предатель, и кроме того, слишком много знает о палатине Иворе. Но вспомнился Ямас, и Навко решил не трогать Кобника. И тут же поймал себя на мысли, что вновь готов убить человека. Впрочем, какого человека? Жалкого предателя! Повстанцы давно повесили бы его на осине!