Попутчики - Наталья Авербух Страница 50

Не хвались, что на мне ездил… — вдруг вспомнилось Магде. Слова из сказочки. Она вспомнила их давным-давно, когда Вир предложил ей оседлать его, чтобы доставить домой. Чтобы ему встретиться со своей женой.

Магда осторожно, держась за холку, присела волку на спину. Он ободряюще тявкнул. Магда устроилась поудобней. Волк взвился и бросился бежать. Магда крепче вцепилась в его светлую шерсть.

* * *

Волки бегают быстро, а оборотни ещё быстрее. Осенние ночи длинные и ещё только-только светлело на востоке, когда Арне, проплутав по лесу, остановился у частокола, во многом похожего на тот, который окружал дом самой Магды. Ведьма слезла. Волк вывалил язык и коротко взвыл.

— Опять?! — донёсся из дома сонный женский голос. — За курами, небось, явился?! Вот как палкой-то поперёк хребта вытяну — дорогу-то и забудешь!

— Это здесь? — шёпотом спросила Магда.

Волк сел и по-человечески кивнул.

— Хозяюшка! — позвала Магда. — Ты прости нас, что явились незваными…

Хлопнула дверь. К Магде вышла, на ходу заплетая рыжую косу, женщина, одетая в залатанное деревенское платье. Обычная женщина. А потом Магда увидела её глаза. Обычные глаза, но в глубине их как будто таился свет.

— И что разбудили, — недовольно подхватила женщина и перевела взгляд на волка. — Ты зачем пришёл?! Я тебе что сказала — убирайся отсюда! А ты что сделал?!

Волк спрятался за Магду.

— Хозяюшка… — робко позвала Магда. — Не сердись на него. Он… я не знаю, в чём он виноват, но он…

— А! — поняла женщина. — Я тебя знаю! Это твой, да?

— Мой! — с вызовом ответила Магда.

— Ты сделала его оборотнем, — произнесла рыжая и снова заговорила с волком. — Я тебе сказала — беги и ищи свою стаю! А ты что? Спрятался за мамкиной юбкой?!

— Он решил помочь мне, — снова вмешалась в разговор Магда. — Я искала тебя.

— Да? — ничуть не обрадовалась рыжая. — Ну, что же, проходи. Я Денна. Ты, верно, Магда, ведьма из Латгавальда. А ты, мальчик, посиди во дворе. И если ты опять полезешь в курятник…

Арне смешно спрятал морду между лапами и прикрыл глаза. Денна хмыкнула и кивнула Магде на порог.

— Ты зачем пришла? — спросила Денна, протягивая Магде краюху хлеба, густо посыпанную солью.

— Я… — растерялась Магда. — Я слышала о тебе…

— И продолжала бы слушать, — отрезала рыжая. Взглянула на обескураженное лицо Магды и чуть смягчилась. — Не в укор говорю. Если бы не мальчишка, нипочём бы меня не нашла.

— Почему он не превращается обратно? — спросила Магда.

— А нечего было у меня кур таскать, — отозвалась Денна. — Да нет, ты не подумай. Это не наказание. В наказание я бы его палкой отходила, да в человеческом облике бы вожжами добавила. Сразу бы за ум взялся. Только не за что ему браться. Плоховато он у тебя получился.

Магда покраснела.

— Первый он у тебя, да? — продолжала рыжая. — Виров брат? Вот Вир — хорош. Не потому что мой говорю. Я брала для него кровь вожака, матёрого волчища. А ты взяла кровь вчерашнего человека.

— У меня не было выбора! — не выдержала Магда. — Он умирал! И Вир сам предложил!

Она осеклась.

Оправдание звучало по-детски.

Если ты оправдываешься, значит, ты виновата…

— Оборотень, который лазит на птичий двор — курам на смех, — сказала Денна.

Магда слабо улыбнулась.

— Ну, вот что, — отвернулась от неё рыжая. — У меня дел полно, а ты с дороги устала. Пошли, натаскаем тебе воды, помоешься, да и ляжешь спать. А ночью сходим с тобой кое-куда. Справишься, сделаешь всё как надо — тогда и поговорим. Про Арне поговорим. Про твоё дело тоже.

Они в четыре руки натаскали воды в большую бадью в сарае и вылили туда чугунок кипятка, который согрела рыжая ведьма. Помывшись, вылив всю воду и вернувшись в дом, Магда не нашла в доме хозяйки, только постеленный на лавке тулуп. Она послушно улеглась на него и уснула — может быть, даже слаще, чем спалось под собственной крышей. Сны ей не снились.

* * *

Пир в Ерсине немногим отличался от пира в Ладвине, разве что Большой Куно сбежал оттуда под каким-то предлогом, и Марила так понравилась всем собравшимся сеньорам, что её оставили ночевать в господском доме, а Врени и брат Полди должны были спать вместе с остальными людьми Фирмина в расставленном для них шатре.

Врени, когда не работала, сторонилась людей и ушла проветриться после душного зала. Брат Полди увязался за ней. Врени не возражала. Она привыкла к обществу монаха, его молчание действовало успокаивающе, его беседы не раздражали, а молитвы… когда молитвы — единственное, что стоит между тобой и прокушенным горлом, ты будешь рада любым молитвам. Врени и была рада.

— Врени, я давно хочу тебя спросить, — осторожно начал монах, когда они отошли подальше от других людей. Цирюльнице не мешала ночная темнота, а брат Полди привычно держался поближе к ней. Если он спотыкался, Врени так же привычно не давала ему упасть.

— Спрашивай, — равнодушно бросила цирюльница.

— Почему ты стала проклятой? — тихо произнёс монах. Врени споткнулась и с трудом удержалась на ногах.

— Тихо, ты! — зашипела она.

— Рядом с нами никого нет. Так почему?

— Я не проклятая, — яростным шёпотом возразила Врени.

Брат Полди удивлённо моргнул.

— Но ты говорила…

— Так нас зовут слепые. Те, кто не хочет поверить… понять… Я прозревшая. Я верю в Освобождение.

— Освобождение — от чего? — тихо спросил монах.

— От мира, где нас запер Создатель, — тихо и зло выплюнула Врени.

— Чем тебе не нравится этот мир? — мягко спросил монах.

— Чем?! — вскинулась проклятая, но тут же взяла себя в руки. — Отвяжись, монах.

— Врени, пожалуйста, — настойчиво произнёс брат Полди.

Цирюльница вздохнула.

— А ты сам посмотри, — посоветовала она. — Вон, на Марилу. Чего хорошего она в этом мире видела? Она чуть не сгорела только потому, что отличается от других людей. Оборотни целые деревни жрут. Вампиры где попало летают. Колдуны… житья от них нет. Война, вон, недавно была. А помнишь, мы были в графстве Дитлин? Граф поддерживал самозванца и что ему с этого было? Кто платит? Люди его платят. Самозванец тот…

— Но вампиры, колдуны и оборотни — сами проклятые, — напомнил брат Полди. — Зачем же ты с ними заодно?

— Я сама… — начала Врени и махнула рукой.

— Врени, послушай…

— Что — послушай?! — всё так же шёпотом вспылила цирюльница. — Что ты мне можешь сказать? Все мы дети Создателя, да? Только одни детки кушают яблоки в меду, да дичь, да спят на перинах, а над головой у них — крыша их замка, да под седлом породистой конь ходит. А другие — ноги по дорогам сбивают и под кустом ночуют! С одних деток пылинки сдувают, с ложечки их кормят! А другим с малых лет — инструмент в руки и работай, работай, дома ты лишний рот! Тебя никогда не травили собаками, а, монах? Так, чтобы всерьёз и свора заливалась за спиной? Тебя не били батогами? Тебя не бросали в подвал? Не разбивали в кровь лицо? Ты не знаешь жизни, монах! Ты сбежал как только запахло жареным! Ты один раз столкнулся с опасностью — так с тобой чуть родимчик не случился! Ты не дрался, защищая свою жизнь. Ты не убивал, чтобы спасти себя, спасти другого человека. Ты не видел епископа, который, кряхтя, залезает на молоденькую девочку! Ты…