Царский отбор - Екатерина Слави Страница 50

Я невольно скользнула взглядом по обнаженному торсу царя, мол, не похоже, чтобы вам было холодно, государь. Вы для этого слишком… неодеты.

Царь заметил мой взгляд. Улыбнулся. Выглядел при этом довольным.

– Мерзнет не тело, – пояснил он. – Холод ощущается внутри, как будто в груди живет холодное сердце. К тому же, это ощущение появляется лишь время от времени. А когда появляется… внутри как будто наступает зима: не ощущается радость, ко всему, что тебя окружает, относишься холодно и равнодушно. Да, северные маги привыкли к этому, и для многих в ощущении холодного сердца нет ничего особенного. В конце концов, это разумная плата за владение магией холода. Все имеет свою плату, это закономерно, но все же… Это довольно неприятное ощущение. В такие моменты хочется согреть собственное сердце, но для северных магов это невозможно.

– Ох, государь, – совершенно искренне посочувствовала я, – мне и невдомек было, что у вашей магии есть такая печальная особенность.

Так вот, почему иногда он казался мне таким холодным, словно заморожен изнутри. От него даже веяло холодом порой, таким ледяным мог быть его взгляд и голос.

– А сейчас? – присматриваясь к царю, заинтересовалась я. – Сейчас ведь вашему сердцу не холодно?

В это мгновение я смотрела на государя и чувствовала, что от него исходит тепло. Душевное тепло. Оно было в улыбке и в интонации, с которой он говорил со мной. А еще совсем недавно царь вообще казался… гм… довольно горячим.

– Сейчас нет, – качнул головой царь, глядя на меня чуть более пристально, чем это было прилично; и он по-прежнему пусть и сдержанно, но улыбался. – Обычно северные маги испытывают ощущение холодного сердца после того, как пользовались магией холода.

– И неужели нет ни одного способа согреть ваше сердце? – спросила я, то ли из сочувствия, то ли потому что…

Откровенно говоря, такой, каким я видела его сейчас, царь нравился мне намного больше, чем тот холодный правитель, каким я увидела его при нашей первой встрече.

– Есть, – царь улыбнулся чуть шире, и тут я поняла, что именно к этому он и подводил. – В чертогах ковена северных магов, в одной из башен, растет ледяное дерево. А на нем растут особенные плоды – огненные. Это волшебное пламя, которое способно согреть лед, но не растопить его.

– О, – обрадовалась я, – значит, у северных магов есть способ отогревать сердца от магии холода?

Царь дернул бровями.

– Способ-то есть, вот только воспользоваться им не может ни один северный маг.

– Почему? – удивилась я.

– Чтобы свойства огненного плода подействовали, их нужно пробудить. Сделать это под силу только человеку, который, срывая плод, вложит в него тепло своего человеческого сердца, соответственно ни одному северному магу это не подвластно – в наших сердцах живет магия холода.

– Но кто-то другой ведь может? – спросила я.

Продолжая смотреть на меня, царь сказал:

– Кто-то другой может. Вот только чтобы огненный плод согрел мое сердце, в человеческом сердце должно быть немного тепла, предназначенного именно для меня.

Я задумалась.

– То есть…

Царь улыбнулся, и мне показалось, немного злорадно, как будто только что выиграл в каком-то споре:

– Вы спросили, какой подарок я бы хотел, кинья. Я только что ответил – не откажусь от огненного плода, способного согреть мое сердце, которое время от времени становится ледяным из-за магии холода. Можете подсказать своей госпоже, какой подарок я бы хотел. Вы ведь ради нее сюда пришли, верно? – Он улыбнулся еще шире, улыбка стала чуть более довольной: – Если у вашей госпожи есть теплые чувства ко мне, то у нее есть все шансы меня порадовать.

Глядя на царя, который был сейчас крайне доволен собой, я едва сдержала улыбку.

Похоже, он уверен, что у киньи Таисы из Рагуды нет никаких чувств к нему. Да и откуда бы взяться чувствам, если государь Аквилаи всегда так холоден, неприветлив и даже груб со своими невестами?

«Ну погоди, – мысленно сказала я ему. – Невеста, в которой ты видишь только уродливую кикимору, тебя еще удивит. Ты только подожди».