Ксерокопия Египта - Денис Лукьянов Страница 50

— А еще сложнее терпеть этот на протяжении тысячи лет, — посчитал необходимым добавить толстый. — А еще, когда на ваше место ставят девушку и говорят, что лучше нее быть не может… это же просто возмутительно! А еще…

Аргументы кончались, но Хою хотелось продолжать и продолжать свою тираду.

— Архимедон, просто скажи, — Икор сделал еще шаг и крепче ухватился за молот. Хотеп вытянул посох вперед — все равно, что защищаться картонным щитом от стального клинка.

— Я не могу, Икор. Все-таки, они мои бывшие учителя…

— Тут бы я, конечно, поспорила… — заметила Эфа.

— Ну все-таки. Просто… Что-то внутри не дает мне это сделать. Возможно, если бы они тогда не отвели меня в библиотеку, ничего этого не было бы.

— Но это — воля случая! — фыркнула девушка.

— Кто знает, случая — или человека, — жрец по-турецки уселся на песок. — В любом случае, пусть поиграются. Все равно ничего уже не изменить.

Хотеп хотел было выкрикнуть что-то наподобие: «Да это вы играетесь, а мы занимаемся серьезным, взрослым делом!», но Хой остановил его.

— Давай уже, а? — толстый опустил руки в сосуды.

Тонкий достал из одежд жезл и помахал им — ничего не произошло. Тогда жрец откинул его в сторону и двумя руками уцепился за посох Архимедона.

— Силой, данной нам богом Ра…

— Нут!

— Птахом!

— Нефтис!

— Собеком!

— Осирисом!

— Анубисом!

Они начали бесконечное перечисления, вырисовывая руками и посохом фигуры в воздухе — но знаки эти ничего не значили, они были словно нарисованы ручкой, в которой кончились чернила.

В том смысле, что на бумагу — и на оттиск — никак не влияли.

Свет, по сути своей, не может разлагаться, но здесь он этот делал с невероятной скоростью.

Фигура бога постепенно теряла очертания, растворяясь в некую энергию. Существо с одним глазом кружилось вокруг тела, пытаясь ухватить хоть кусочек этой божественно плоти — но энергия просто растворялась и разлеталась по просторам кладбища богов.

— Я так понимаю, — вздохнул Психовский. — Что все пошло через одно место, да?

— Он разлагается до того, как его захоронили, — огласил падальщик.

— Я просто не могу понять, чем же это так плохо. С человеческой точки зрения это просто… неэтично.

— Энергия, господин Психовский. Боги разлагаются на энергию, и она… рождает других богов.

— И…

— И энергии не должно быть слишком много. Иначе…

Существу даже не пришлось договаривать — все как-то само перешло от теории к непосредственной и весьма наглядной практике.

Сначала мир вокруг снова тряхануло — а потом все обозримые могильные камни зарябили цветными осколками.

Энергия, до этого видимая лишь призрачно-белым светом, позеленела и словно бы нырнула в могилы.

Психовский всмотрелся вдаль — и отпрял назад, как только из-под одного надгробья вылезла вполне различимая, хоть и полупрозрачная, человеческая рука.

Надгробья продолжали мерцать потеками всех цветов.

Профессор повернул голову в другую сторону — и вскрикнул, попятившись назад.

Боги вставали из своих могил.

Они напоминали лишь былые образы своего могущества — их тела, физически не существующие, полупрозрачные, светились зеленым светом. Это чем-то напоминало все те фильмы о постапокалипсисе, которые Грецион привык видеть — только вот божества не орали «мозги!» и не выпендривались торчащими костями и гниющей кожей. Просто потому, что у них ничего этого не было.

Но выглядело все равно жутковато.

Они вылезали из-под надгробий, осматривая свои тела и оглядываясь по сторонам, сами не понимая, что происходит.

Постепенно, Психовский привык. Но когда он повернул голову, то снова задрожал — почти перед его носом стоял восставший из мертвых Осирис, не обращая никакого внимания на жалкого человека. Он смотрел вверх, на рябящий могильный камень, а точнее — на существо, обвившее его.

— Что происходит? — неуверенно проговорил Осирис. — Мы снова вернулись?

— Как видишь… — отозвался падальщик, пытаясь охватить своим единственным глазом все необозримые просторы миров богов — в каждом из них старые боги восставали. Поднимался Один, Шива, Зевс и все остальные — от мала до велика, от сказочных тварей до вершителей судеб, и все они мертвецки-зелеными тенями осматривали свои умирающие владения, эти похоронные залы.

— Но это… неправильно, — протянул вернувшийся Осирис. — Все мы знаем, что так не должно быть. Кто займет наше место?

— Не знаю, — протянуло существо. — Но когда-нибудь, но это должно было случиться. Видимо, оно просто решило произойти сейчас… События — штука странная. Не находите, господин Психовский?

Грецион оторвался от созерцания древнеегипетского бога и засуетился. Осирис, в свою очередь, заметил его.

— А. Да, конечно, — нашел ответ профессор. — Иногда как свалятся, так и свалятся…

Профессор призадумался.

— А что будет теперь? На этом… кладбище богов.

— Теперь это и не кладбище вовсе, — поправил его Осирис.

— Никто не знает, но… — существо сделало виток в воздухе и приблизилось к профессору. — Энергия так или иначе что-либо образует. Мертвые не должны возвращаться к жизни — даже если это мертвые божества.

— А нормально, что все боги будут существовать… разом? Ну, вы же, — Психовский повернулся к Осирису, — передеретсь…

— В той или иной степени, мы всегда существовали вместе, — улыбнулся бог древнего Египта.

— В смысле?

— Новые боги рождаются из энергии всех старых. В каком-то смысле, новые боги — это смесь всех старых, слегка переработанная. Вы бы назвали это… переработкой мусора. Из ненужного хлама создаются полезные вещи.

— То есть наш бог — смесь всего предыдущего?

Профессор ткнул рукой в сторону умершего божества — но, к его удивлению, оно тоже ожило — правда, уменьшилось в размерах.

— Да, при т@м самое… об#ирн@е. Вот все боги и ож@$#ю&…

— Простите, — профессор покрутил пальцем в ухе. — Я не расслышал…

Психовский услышал лишь сочетания природных звуков, которые не собираюсь в слова. Потом все перед глазами поплыло разноцветными пятнами, и профессор провалился, на этот раз полетев вверх по кроличьей норе. Путешествия между пластами реальностей встряхивают получше любых американских горок — на аттракционе хотя бы не нужно бесконечно пробивать барьеры того и этого.

Солнышко светило над небольшим городком, и даже не собиралось гаснуть, или менять свой цвет на апокалиптический, или разрывать грани реальностей и открывать черные дыры, ну и прочая, прочая.