Вниз по течению-1 - Кирра Уайт Страница 50

— Представь себе, знаю.

— Уже есть кто-то на примете?

— Нет. Но, думаю, за этим дело не станет.

Хадар озадаченно посмотрел ему в лицо:

— Зачем тебе это? Чего хочешь на самом деле? — на этот раз он не играл.

Вишневский развёл руками:

— Скучно живём. Надо иногда устраивать себе встряску, просто чтобы почувствовать, что живой.

Лжёт? Наверняка. Ничего, рано или поздно тайное становится явным. Сейчас же главное не вспугнуть его.

— Хорошо, — серьёзно сказал Хадар. — Я пробью эту тему. Посмотрим, что можно сделать. Но, предупреждаю, будет нелегко. Сам понимаешь, какие сейчас времена.

Вишневский кивнул, направился к двери, но замедлил шаг возле висящей на стене картины. На неё была изображена Река, в горловине между Элсаром и Сухири, а на ней фрегат под парусами. Хадар любил эту картину за светлую ностальгию по временам, которые он здесь не застал. Такой вот парадокс: грустить по тому, что никогда не видел.

— Гай, — позвал Хадар.

Гость обернулся.

— У нас с тобой было много разногласий. Ни ты, ни я не забудем, что это я возглавлял комиссию по расследованию бунта, который ты готовил.

Вишневский молчал, ожидая продолжения. Можно было только догадываться, о чём он думает. Может, вспоминает их встречу перед казнью, когда Хадар в последний раз пытался завербовать главаря бунтовщиков. Его охватывало бешенство, когда он думал, что Вишневский сдохнет. Тупо и бездарно. Хадар обещал ему лучших врачей, рисовал прекрасные перспективы, играл на элементарном желании жить. Однако, после всех пыток Вишневский большую часть времени был в отключке, да и в сознании плохо что-либо соображал. И вот, спустя девять лет, Хадар вновь пытается его завербовать. В этом была некая ирония.

— Наступает время, — сказал он, — когда мы окажемся в одной лодке. Если новые мокрозявы не будут выныривать, те, которые есть, полностью истощатся, и кукрить воду станет некому. Тогда горожане вспомнят, кем мы были прежде. Ты понимаешь? Они захотят снова заставить нас кукрить. Дарвинизм — безжалостная штука и работает во всех мирах. Что мы будем делать, когда они придут? Все мы, победившие на турнирах и прошедшие обработку?

— У тебя есть предложения? — спокойно спросил Вишневский.

— Пока только одно: нам нужно объединиться и найти способ противостоять им. Мы живём на стыке старого и нового времени, и уже сейчас нужно решить, кем мы будем: волками или овцами.

Вишневский поскрёб бороду и негромко сказал:

— Я подумаю над твоими словами.

После чего вышел из дома, бесшумно прикрыв дверь.

Хадар прошёл по комнате, вновь остановился у картины, глядя невидящим взглядом на летящий навстречу своей погибели корабль. В голове вертелись слова Вишневского: «Турниры между мокрозявами утверждены сводом правил Башни». Турнир. А ведь это прекрасный способ выманить Владыку из Леса. Заодно и всё своё семейство пусть прихватит — у благородных домов Азара давно не было развлечений. А к Владыке в это время можно запустить разведчика: осмотрится, побеседует на месте с людьми.

Хадар радостно засмеялся, глядя на картину.

— Что же, Вишневский, ты вновь подарил мне неплохую идею, — сказал он. — Готовь свою девочку к битве. Мы найдём ей противницу и устроим зрелище, каких здесь давно не было.

***

(Тем же вечером)

Привстав на локте и прищурив один глаз, Хадар разглядывал Даяну. Красивая она всё-таки баба, и с годами красота не увядала, а наоборот приобретала совершенную форму. Хадар подозревал, что это неспроста: Даяна почти пять лет была фавориткой Великого Колдуна. Потом его страсть к ней остыла, и он выслал Даяну в Элсар. Что неудивительно: Хадар не представлял мужчину, способного долго выносить её капризы. Судя по всему, в качестве отступных Колдун подарил Даяне вечную красоту. Её смуглое, обнажённое тело в дрожащем свете свечей было прекрасно. В памяти всплыли стихи: