Клинком и сердцем. Том 3 - Ирина Успенская Страница 50

- Я сдался бы в плен, только жаль, не берете вы пленных,

Служить вам готов, лишь возьмите меня в услуженье! - не обманул ее ожиданий магистр.

- Когда же падут равнодушия вашего стены?

Дождусь ли, дождусь ли, дождусь ли счастливых мгновений? - летело над садом.

Сердце Айлин замерло и снова застучало, когда вкрадчивая мольба сменилась яростным требованием:

- От страсти сгораю, прекрасная донна!

Сокровищ дороже ваш взор благосклонный!

Онемевшей Айлин показалось, что она еще и оглохла. Но нет, это просто голос стих, однако лютня и гитара продолжали вести свою тихую переливчатую беседу…

- Скажи, друг мой Альс, — послышался вдруг из-за ширмы голос Лу. - Как ты думаешь, эта дивная серенада посвящена тебе или мне?

Что?! Айлин пораженно обернулась туда и услышала растерянный голос Аластора.

- Тебе или мне? Лу, ты о чем?

- Действительно… — охотно согласился итлиец. - Я совсем забыл, что нахожусь в Дорвенанте, а это значит, что тебе, в высшей степени приличному синьору, серенаду петь никто не станет. Конечно же, она посвящена мне! Что ты так смотришь? Ну, согласись, если бы пели для нашей прекрасной синьорины, она бы уже выглянула!

«Друзья, называется! - возмущенно подумала Айлин, слыша, как Аластор за ширмой давится от смеха. - Ладно, еще Лу, так ведь и Ал туда же! Ну, я вам устрою… еще не знаю что, но обязательно устрою! Потом…»

И, вдохнув поглубже, - пока с Лучано не сталось, в самом деле, выглянуть самому! - она отдернула занавеску.

Магистр передал гитару своему спутнику, деликатно отступившему в кусты, а сам сделал несколько шагов - и оказался под самым окном Айлин, протянув к ней руки.

- Что? - выдохнула Айлин. - Нет, я не могу!

- Неужели? - мягко спросил Дункан, и его глаза блеснули в густой тени от шляпы. - И что же вам мешает, моя драгоценная донья? Кстати, прошу прощения за маленькую поэтическую вольность, если вы ей удивились. В Арлезе «донна» — это не только благородная замужняя дама, но и просто «возлюбленная».

Айлин, вспомнив обращение в серенаде, молча кивнула, а голос магистра все так же проникновенно завораживал ее:

- Не правда ли, сегодня прекрасная ночь? Я хотел бы пригласить вас прогуляться в одно чудесное место, достойное вашей красоты…

- Прогуляться? - растерянно переспросила она. - Но мне нельзя отлучаться из лазарета. Милорд Бреннан…

В мыслях промелькнуло предательское воспоминание о потайном ходе за стены Академии. И о том, что раньше она не была так послушна целителям, а жаль…

- Милорд Бреннан, при всем моем уважении, не единственный ваш врач, — улыбнулся Дункан. - Я тоже имею честь называть себя целителем. И как целитель я прописываю вам прогулку на свежем воздухе. Это изумительно способствует хорошему сну и настроению. Ну же, Айлин, неужели вы боитесь? Меня?

Айлин решительно замотала головой, ужасаясь такому предположению, и, чтобы доказать свое бесстрашие, присела на узенький подоконник. Но сидеть вполоборота было неудобно, и она перекинула ноги наружу, благо широкий подол мантии это позволял.

- Простите, я правда не могу…

Собственный голос звучал отвратительно жалобно, и Айлин сама не понимала, почему отказывается. Может быть, потому что она твердо решила быть приличной девушкой, за которую никому не придется стыдиться? Да, объятия Дункана манили, но…

- И мы ведь все равно не сможем покинуть Академию тайно, — выпалила она, радуясь такому весомому доводу. - Но если хотите, я могла бы прогуляться с вами по саду… Ай!

Оказывается, на слишком узком подоконнике она сидела так неустойчиво, что малейший толчок в спину отправил ее вниз, прямо в руки магистра, мгновенно подхватившего добычу.

- Премного вам благодарен, сударь Пушок, — церемонно поблагодарил Дункан, и Айлин поняла, что это был за предательский толчок.

Пушок попросту боднул ее сзади головой!

- Так нечестно! - возмутилась она и увидела, что губы магистра, не скрытые маской, дрожат от сдерживаемого смеха. - Вы… вы сговорились?! Все?!

- Понятия не имею, о чем вы, моя прелестная донья, — с преувеличенной серьезностью проговорил Дункан. - Но прошу учесть, что ни один порядочный арлезиец не выпустит сокровище, которое само упало в руки. Месьор Жозеф, примите мою вечную благодарность. Вас не затруднит пока что приютить у себя мою гитару?

- Не извольте беспокоиться, дорогой друг, — отозвался из кустов невидимый фраганец. - Желаю вам и прекрасной демуазель приятно провести время.

«Точно заговор, — поняла Айлин, прижавшись к широкой груди и чувствуя себя в руках Дункана маленькой и невесомой. -У-у-у-у… мужчины! Все они заодно!»

Негромкое фырканье было ей ответом. Айлин тянула и увидела выходящего из-за кустов огромного жеребца, такого черного, что в ночном полумраке его почти не было видно, только лунный свет обрисовывал силуэт, играя бликами на роскошной глянцевой шкуре.

- Позвольте вас представить, — так же серьезно сказал Дункан, сдергивая маску и пряча ее куда-то. - Это Дон Торнадо, и он рад снова встретиться с вами.

Снова встретиться? Ах да, это же на нем магистр приехал к Разлому! Айлин кольнула совесть: за эти дни она так и не выбрала время навестить Луну, только узнала, что ту поставили в конюшни Академии. Вот бессовестная!

- Рада познакомиться с благородным доном, — ответила она, пытаясь высвободиться, а затем возмутилась: — Милорд, вы собираетесь меня отпустить?!

- Нет, — с безмятежной честностью ответил Дункан и поинтересовался: — А зачем? Я вас похитил и намерен использовать это преимущество в полной мере. В ближайшие несколько часов можете считать себя… ну, скажем, пленницей арлезийского разбойника, от которого, по преданию, идет мой род со стороны матери. Похож?

- Очень! - мстительно сообщила Айлин и прекратила попытки вырваться.

В конце концов, она же действительно ничего не может сделать! Кричать и вырываться всерьез - немыслимая глупость! Она только опозорит себя и Дункана, если кто-то услышит. Да и зачем? Если он собирается к рассвету вернуть ее обратно… К Айлин медленно возвращалось восхитительно сладкое чувство свободы, уже почти забытое, но такое родное и любимое. Именно то, ради чего она ночами сбегала из Академии к Аластору, а теперь снова испытывала в объятиях мужчины. Между прочим, ее собственного жениха!

Дункан поднес ее к Дону Торнадо и, не спуская с рук, позволил тому обнюхать ноги Айлин. Конь шумно потянул носом, уставившись с неподдельным удивлением, потом перевел взгляд на Роверстана и неодобрительно зафыркал.

Айлин подняла голову, пытаясь что-то прочесть по лицу Дункана, однако оно было таким же невозмутимым, как обычно, разве что глаза смеялись. Дункан усадил ее на коня, а затем легко вскочил в седло. Дон Торнадо при этом не шевельнулся, стоя живой глыбой из черного мрамора.