Тени Санктуария - Роберт Линн Асприн Страница 50
Тени Санктуария - Роберт Линн Асприн читать онлайн бесплатно
У базарных ворот его ожидал портшез. Второй великан почтительно поддержал тяжелые одежды жреца, когда тот занимал свое место, а первый уже положил отрез шелка на сиденье и взялся за задние ручки. Достав из-за пояса обтянутую кожей рогульку, немой хлестнул носильщика по бедру и процессия направилась обратно во дворец.
Исполнив службу, носильщики направились в известное только им место, а юноша понес отрез шелка в дом, получив строжайший наказ сделать так, чтобы госпожа Розанда, дражайшая супруга Молина, ничего не узнала. Сам Молин направился через покои в помещения, где ныне обитали слуги и рабы Вашанки.
Именно последние его как раз и интересовали, особенно стройная северянка, которую они называли Сейлалха и которая ежедневно в это время исполняла непростой Брачный танец. Сей танец являлся смертным воплощением божественного танца, который Азиуна исполняла перед своим братом Вашанкой, дабы убедить того взять ее в любовницы, а не отсылать вероломным и коварным десяти его братьям. Не пройдет и недели, как на ежегодном празднестве «Убийства Десяти» Сейлалха исполнит его.
Когда Молин подошел, Сейлалха уже вовсю кружилась в танце, а ее длинные, почти до колен, медового цвета волосы превратились в один вращающийся круг. Подготовка к танцу уже давно была закончена, но Сейлалха все же танцевала не настолько быстро, чтобы жрец не мог оценить по достоинству крепость бедер и тугие, торчащие вверх маленькие груди. Танец Азиуны всегда исполнялся только северянками, в противном случае он терял свою величавость. Лицо рабыни было закрыто каскадом волос, но Молин знал, что по красоте оно не уступало телу.
Жрец наблюдал за ней, пока музыка не слилась в мощном финальном аккорде, а затем с легким стуком прикрыл потайной глазок. Сейлалха не увидит настоящего мужчины до тех пор, пока в брачную ночь не исполнит перед богом своего танца.
Рабыню отвели, или, если быть более точным, рабыня вернулась в свою комнатку, размерами напоминающую келью. Повернув ключ, жирный евнух закрыл дверь на тяжелый засов. Нужды тревожимся не было, ведь после десяти лет рабства, оказавшись ныне в Санктуарии, Сейлалха не захочет рисковать жизнью в надежде бежать.
Она знала, что жрец снова наблюдал за ней, знала и другое. Они думали, что ее ум точно поверхность озерца в безветренный день, но они ошибались. Они думали, что Сейлалха ничего не помнит из своей жизни до того момента, как оказалась на убогом невольничьем рынке: рабыня была слишком сообразительна, чтобы обнаруживать свою память. Им было невдомек, что Сейлалхе ведомо рэнканское наречие. Окружавшие ее женщины, которые обучали Сейлалху танцу, все были немыми и не могли сказать ни слова, но были и те, кто говорил. От них Сейлалха и узнала про Санктуарий, Азиуну и праздник Убийства Десяти.
Здесь, в Санктуарии она оставалась единственной, кто знал танец, но еще пока не исполнил его перед богом. Сейлалха полагала, что нынешний год станет ее годом и в одну ночь решится судьба ее невольничьей жизни. Жрецы думали, что она ничего не знает о цели танца и исполняет его только из страха перед злобного вида женщинами с обтянутыми кожей дубинками, но в ее племени уже девятилетние девочки считались годными для брака, а искушение оставалось искушением на любом языке.
Сейлалха считала также, что если она не хочет превратиться в одну из таких немых женщин, ей стоило постараться забеременеть от связи с богом. Легенда гласила, что неисполненным желанием Вашанки было иметь ребенка от своей сестры: Сейлалха постарается ублажить бога в обмен на свою свободу. Убийство Десяти приходилось на новолуние, а ее месячный цикл завершался в полнолуние. Если бог такой же мужчина, как и ее соплеменники, то она может зачать. Упав на предоставленное ей мягкое ложе, Сейлалха принялась раскачиваться взад и вперед, пока по лицу не потекли слезы. Она беззвучно плакала, чтобы надзиратели ничего не приметили и не заставили силком выпить снотворное. Молясь богу Солнца, богу Луны, богу ночных трав и всем призрачным демонам, которых она сумела упомнить с тех далеких времен, Сейлалха повторяла одно и то же:
— Дайте мне зачать. Дайте мне выносить ребенка бога. Дайте мне жить! Помогите не стать такой же, как они!
Где-то вдали за стеной, за закрытыми дверями, ее менее удачливые сестры разговаривали друг с другом на языке тамбуринов, лир, волынок и барабанных палочек. Они исполнили танец и стали немыми, и в их лонах текла лишь желчь. Их музыка была скорбной, порой даже мрачной и если у нее не будет ребенка, то такого удела не миновать.
Дождавшись, пока слезы высохнут, Сейлалха изогнула спину так, что коснулась лбом массы ниспадающих волос на полу. Прислушавшись к ритму музыки, она снова закружилась в танце.
Молин нетерпеливо прохаживался вокруг стола с отделанной мрамором крышкой, который привез с собой из столицы. Немой юноша, всегда находившийся рядом, почел за благо укрыться в дальних покоях. Еще не наступил полдень, а Молин уже трижды сорвал на нем свой гнев.
Какая несправедливость и небрежение к нему — исполнять обязанности Верховного жреца в вонючей дыре, подобной Санктуарию. Строительные работы велись через пень-колоду, ибо рабочие не знали своего дела. То и дело происходили непредвиденные несчастные случаи, недобрые знаменья. Старое илсигское жречество злорадствовало и собирало нерегулярную десятину с городских жителей. Весь имперский антураж поблек в недостойных его сана помещениях, отведенных Молину под резиденцию. Фактически, они с женой делили комнату — ситуация, которую он не предвидел и больше выносить не мог. Принц оказался идеалистом, женатым идеалистом, чья вера в блаженство такого неудобного состояния уступала лишь наивности в делах управления государством. Несмотря на редкие встречи с ним. Молин не мог не признать, что собеседник из Принца великолепный. Его воспитали в духе полного соответствия роли ни на что не годного младшего сына, и лишь злосчастная из судеб привела его столь близко к трону, что ныне его отослали из столицы куда подальше.
В Рэнке у Молина был прекрасный дом, так же, как и собственные апартаменты в храме. В оранжереях с отоплением цвели диковинные растения, а ниспадавший со стены во внутреннем дворике храма водопад заглушал уличный шум и перебрасывал радужное сияние, когда Молин восседал за столом в зале для аудиенций. Что же он сделал не так? Теперь у него в распоряжении была лишь небольшая комнатка с окошком, где воздух, казалось, точно стоит в зловонных испарениях, тогда как из второго окна, поближе, открывался вид на виселицы. Вдобавок ко всему, церберы сновали повсюду утром, а вчерашние висельники по-прежнему болтались на ветру.
Несправедливость! Нелепость! А он теперь, естественно, должен осознать всю важность вверенного ему поста и быть верным, преисполненным долга жрецом Вашанки. Кадакитис обязан найти дорогу в эти позабытые Богом апартаменты и пребывать в них так же, как и жрецы, пока Молин не подыщет себе лучшего пристанища. Принц запаздывал. Вне всякого сомнения, он потерялся в пути.
— Мой лорд Молин? — послышался из прихожей веселый голос. — Мой лорд Молин? Вы здесь?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments