Разрушители - Ирина Сыромятникова Страница 50

Сама крепость напоминала иллюстрацию из древних книг: круглые, немного пузатые башни из массивных гранитных блоков, вырастающие прямо из скал и немного нависающие над своим основанием, стены, взбирающиеся по карнизам и словно бы затекающие в расщелины, металлические трубы и ленты, извивающиеся по камням подобно диковинной лозе. Трубы несли какую-то полезную функцию, потому что ковырять их мне категорически запретили. Равно как и кататься на подъемниках, пробовать незнакомые механизмы в действии и прикасаться к их открытым частям. Обычно о существовании очередного запрета я узнавал, когда меня тащили за шиворот, шлепали по рукам или пинками гнали прочь (хорошо, что папа этого не видит). Потом мастер Ребенген объяснял мне причину недовольства Серых (и как я в очередной раз рисковал остаться без башки), разрываясь между почтением к Лорду и желанием привязать меня к кровати за ногу.

Он не понимал! Для меня, лишенного способностей к магии, происходящее казалось чудом. Люди на моих глазах руками создавали то, что (раньше я в этом был совершенно убежден) можно было сделать только посредством заклинания. Это было особенно интересно потому, что крепость подверглась массированному ремонту (что-то у них тут произошло, или тварь на них напала, я не разобрал). Безотлагательно следовало осмотреть открытые всеобщему обозрению полуразобранные механизмы, оросительную систему на склонах, пока ее снова не упрятали под землю, зарисовать устройство стропил на развороченной крыше. И порази меня молния, если что-то из увиденного уже не встречалось мне на страницах древних книг! Бумагу для записей я стибрил, грифельный карандаш — выклянчил, а сами записи делал у себя в комнате вечером при свете масляного фонаря, опасаясь, что меня примут за шпиона. Просто невероятно удачно я сюда попал! Ребенген то и дело вытаскивал меня из всяких щелей и подвалов и шипел, что я еще нездоров. Все эти вращающиеся под разными углами колеса, цепные передачи, равномерный лязг зубьев и густой запах масла манили меня, словно голос далеких божеств. В этом была сокрыта какая-то темная, тяжелая сила, всегда тайно присутствовавшая в камнях и металле, но до сих пор отказывавшаяся себя проявлять.

Поначалу мое внимание Серых раздражало, потом я как-то примелькался, и мне даже стали поручать задания типа подай-принеси. Я спешно разучивал местное наречие, первоначально являвшееся диалектом шонского. Дух Тени жадно разглядывал незнакомые инструменты и восхищенно причмокивал, наблюдая в действии ручные горелки, с удивительной легкостью режущие металл. Единственным, что омрачало радость происходящего, был грядущий отъезд. Я решил выяснить у мастера Ребенгена, сколько времени у меня осталось.

— Недели две, я думаю. Мы отправимся, как только шпионы твоего отца дадут заключение о безопасном маршруте.

— А что, есть какие-то варианты?

Чародей внимательно посмотрел на меня:

— Помнишь ли ты последовательность событий, приведшую нас к текущему положению вещей?

Это был первый раз, когда он начал расспрашивать меня о происшедшем. Поскольку я сам напросился на разговор, отступать было как-то неудобно. Пришлось подробно рассказать о том, что произошло с тех пор, как мы с отцом прибыли в Хемлен. С таким слушателем, как мастер Ребенген, сделать это было легко. Если воздержаться от смакования нюансов общения с нежитью, воспоминания мне беспокойства не причиняли. Я ведь не кисейная барышня! Больше всего меня волновало, как будет выглядеть происшедшее, если исключить из него упоминания о Тени Магистра. Все эти двери-самооткрывайки, блуждания в полной темноте и начинающаяся клептомания. Ох, не так окружающие представляли Гэбриэла, сына Бастиана, наследника правителя Шоканги, примерного ученика Академии.

Мастер Ребенген внимательно выслушал меня и сочувственно вздохнул.

— Только не пытайся стащить что-либо у Серых. Если будет невмоготу, скажи мне, найдем средство его приструнить.

Тревожный колокольчик зазвенел в моей голове. Чародей усмехнулся:

— Не нервничай! Ты правильно делаешь, что не рассказываешь всем о… интимных подробностях. Со своей стороны сообщаю: орден магов тщательно изучил происшедшее и постановил, что никакой вины за тобой нет. Председатель Нантрек заверил меня, что подробности, насколько это возможно, будут сохранены в тайне.

— А как же демон?

Ребенген поднял бровь:

— Какой демон? Никакого демона не существует.

Я окончательно запутался, и он милостиво снизошел:

— Слушай меня, я объясню тебе один раз, вряд ли кто-нибудь еще будет вникать во все это подробно.

Я превратился в слух.

— Помнишь тот день, когда тебя покалечило? — Он провел пальцем по щеке.

Мой шрам немедленно зачесался. Хотел бы я забыть тот день, да не выходит. В памяти мгновенно всплыли четкие, как галлюцинация, картины, запах крови и смерти, ужасные крики и отвратительный хлюпающий звук. Ребенген не стал ждать ответа.

— Демон преследовал вас, зажал у моста, порвал защищавших тебя гвардейцев, добрался до тебя, саданул по лицу и — убежал. Ну не глупо ли? Держать свою жертву в когтях и тут же бросить. Когда твой отец и Пограничные Стражи отследили тварь, она металась по улицам Винке, почти не обращая внимания на горожан. А ведь демон подобен живой стреле и движется вперед неумолимо, пока не поразит цель.

Я предпочитал не задумываться о причинах своего везения: повезло, и ладно.

— Только недавно стала известна истинная картина происшедшего. Суть в том, что, когда защитников не осталось, ты защитил себя сам. Действуя интуитивно, ты произвел действие, именуемое магическим удвоением. — Видя мою растерянность, мастер Ребенген улыбнулся. — Ты не создавал тварь, ты просто разделил себя надвое. Духовная сущность покинула тело и увела за собой разъяренного монстра. Причем разделение произошло неровно, и обе твои части приобрели независимое существование (уникальный феномен!), а возникшие странности целители списали на шок.

Я почти чувствовал, как мелкий урод гадко ухмыляется мне. Духовная сущность? Однако…

— Но до бесконечности такое разделение продолжаться не могло, — добавил маг. — Рано или поздно дух оторвался бы от тела полностью и развеялся, а тело, утратившее волю, зачахло бы. И тут вмешался я. Естественно, я не понимал, что делаю. Я подсунул Тени Магистра гривну Разрушителя, заставив дух вспомнить о благах тела. Потом свел бездушное тело и бесплотную душу на расстояние прямой видимости и напугал их настолько, что дух пожелал оказаться в единственно доступном ему убежище — в теле. И появился целый ты.

— Ну спасибо. — Не знаю, какая из моих половин вложила в эти слова больше сарказма.

— Если я правильно понял, самой большой проблемой таких манипуляций является двойственность сознания. — Чародей посерьезнел. — А теперь скажи мне, мальчик: с кем я говорю?

Я открыл рот для гневной отповеди, а потом вспомнил, с какой легкостью увел у здешнего эконома пачку отличной рисовой бумаги. Буквально — не задумываясь. И отношения с людьми у меня теперь складывались не в пример проще.