Наши против  - Маргарита Ардо Страница 50

– Фигово, – сказала Аня.

– Что?! – не поняли аборигены.

– Слово «фигово» выражает в молодёжных кругах нашего мира удивление, смешанное с восхищением, – поспешила я пояснить. Всё-таки филолог тут я, пусть недоучка и троечница, но слова люблю.

– Давайте лучше говорить о приятном! – воскликнул принц и начал рассказывать о роскоши праздников и ритуалов, которые ожидали нас; засыпал непонятными терминами, а я слушала вполуха и хотела от отчаяния плакать. Нет, улыбалась, конечно, но выходило так себе. Наконец, ректор понял, что я на грани, и встал.

– Ваша светлость, день бы долгий, а джива – существо возвышенное и нежное. Кажется, джани Анастасии пора отдыхать.

Я была удивлена и тронута такой заботой. И с радостью раскланялась перед псевдоженихом и его наставником.

* * *

– Знаешь, судя по рассказам, тебе крутой мужик достался, – зашептала Аня мне в ухо, когда мы остались в нашей спальне одни, и служанки погасили сталактиты. – Я про Киату, если что.

– Не очень, – вздохнула я. – Он преступник. Это ужасно!

– Да не парься! – жарко шепталась Аня. – Плохиши очень клёвые. А от этого приблажного надо делать ноги… Хотя, с другой стороны, и не ясно, кто тебе больше подходит. Ты же у нас тоже не от мира сего. Тебе точно Аридо никак?

– Никак, – ещё тяжелее вздохнула я.

Аня почесала нос, и вдруг вскочила с кровати. Подкралась к двери, высунула наружу голову и подмигнула мне:

– Никого… Пошли…

– Куда?! – ошалела я от неожиданности. – Тут же стража повсюду и маги порядка.

– Слушай, ну если мы не пошаримся по дворцу и не посмотрим, что и где, пока все спят, мы точно застрянем тут навсегда. Ты хочешь замуж за Аридо?

– Не-ет! – замотала я головой.

– Тогда пошли, только тш-ш, – она приложила палец к шубам, – тише, Тася, тише. Если что, скажем, что искали, где водички попить.

– Так у нас же её полно, – напомнила я.

– Блин, тогда скажем, что искали энергетически подходящее место для поклонения святому Мезиму.

– Не поверят.

– Тогда приплетём святого фестала, эспумизана и клизмой приложим.

– Это неприлично! – шикнула я.

– Гля! – возмутилась мне в ухо Аня. – Сама придумала, а теперь неприлично! Тебе, джива, лицемерить не положено!

И что тут скажешь?!

Мы пошли по тёмному коридору, подсвеченному лишь красноватыми медузами в мини-бассейнах и угасающими голубыми сталактитами на стенах. Дворец уснул, и мы пробирались на цыпочках мимо комнат и ниш, колоннад и окон, не понимая толком, что ищем. Пройдя круглый коридор, мы попали на винтовую лестницу с замысловатыми, как скульптуры Церетели, фигурами вместо балясин. Аня хотела было выругаться по их поводу, как вдруг в темноте в пролёте этажом ниже мелькнула знакомая колобковая личность со сталактитом в стеклянной банке на цепочке.

– Ректор, – одними губами сказала Аня, – не нравится он мне.

– Ага, темнит чего-то и притворяется.

– И пахнет от него сильной магией, но о-очень невкусной. Твоя привязка-жемчужина по сравнению с ним – просто аромат душистых прерий.

– Да?! Может, давай от него держаться подальше? – совсем неслышно выдохнула я ей в ухо.

– Неа, – Аня была настроена решительно. – Моя чуйка никогда не подводила. Я всегда по наитию знаю, сколько соли в картошку и когда мясо в духовке выключать. А тут и подавно чую: надо выяснить!

Мелькая атласными полами халата, ректор невероятно бодро спускался куда-то вниз. Столько пролётов мы миновали, казалось, что уже достигли подземелья. А ректор всё шёл и шёл и, наконец, исчез в темноте. Мне стало холодно и страшно.

– Вернёмся, Ань, не к добру это! – шепнула я.

– Нет. Когда так воняет палёным, как от ректора, любая хозяйка должна посмотреть, в чём дело.

Аня шагнула вперёд в мрачное чрево коридора и, схватив за кисть, потянула меня за собой. Ой, что-то будет!