Избранная луной. Сказки Нового мира - Филис Кристина Каст Страница 5

– Да, верно, – признала Зора. – Прости меня, Жрица Луны.

– Не у меня надо просить прощения, – ответила Леда.

Зора повернулась к дочери Жрицы и холодно улыбнулась ей.

– Прости меня, Мари.

– Мари? – окликнула дочь Леда, не дождавшись ее ответа.

– И ты меня прости, – поспешно отозвалась Мари.

– Вот и хорошо, – подытожила Леда и подала другую руку Зоре. – Да, Зора, цвет твоих глаз – знак того, что ты годишься в ученицы. Встань со мной рядом.

Зора нетерпеливо сжала руку Леды. Но прежде чем шагнуть навстречу Клану, Жрица воскликнула:

– Все сероглазые девушки, предстаньте перед Жрицей Луны!

Толпа всколыхнулась, и одна фигура выступила вперед.

– Мари, – чуть слышно произнесла Леда, кивком напоминая, что нужно делать.

Мари улыбнулась матери и радостно протянула руку с раскрытой ладонью еще одной сероглазке из их Племени:

– Здравствуй, Данита!

Та робко улыбнулась Мари и бросила испуганный взгляд на Леду.

Когда Данита шагнула вперед с протянутой для приветствия рукой, Мари заметила вспыхнувший огонек. Она опустила глаза: один из рукавов ее плаща завернулся, и луч заходящего солнца упал на кожу. Сразу же сквозь глину проступили ярко светящиеся узоры, похожие на резные листья папоротника.

Быстрее молнии Мари высвободила руку, одернула рукав и спрятала кисти в складках плаща.

– Что с тобой, девочка моя? – Леда выступила вперед, загородив дочь.

– Живот… живот опять схватило. – Мари встретилась глазами с матерью.

Напрасно Леда пыталась не выдать разочарования, от Мари не укрылась печаль в ее улыбке.

– Дженна, – попросила Леда подругу дочери, – отведи Мари к костру, пусть кто-нибудь из женщин заварит ей чаю с ромашкой. Мы думали, она поправилась, но оказалось, не совсем.

– Конечно, Леда, ни о чем не беспокойся! Я присмотрю за нашей девочкой.

Дженна схватила Мари под руку и потащила сквозь толпу. Мари видела, как Данита, а следом еще две девушки-сероглазки вместе с Зорой заняли место подле ее матери.

– Не грусти, – шепнула Дженна. – Выпьешь чайку, и полегчает. Посидим, перемоем косточки Зоре, посмеемся над дурацкими перьями у нее в волосах, пока твоя мама омывает Клан. – Дженна указала на бревно неподалеку от центрального костра. – Посиди тут, отдохни. Сейчас я чай принесу, я мигом!

– Спасибо, Дженна, – поблагодарила Мари, устраиваясь на бревне.

Подружка упорхнула. Под сочувственными взглядами женщин Мари силилась придать лицу безразличное выражение, как и всегда в присутствии членов Клана. Пусть никто никогда не узнает, каково это, быть всем чужой, как тяжело скрывать правду.

Мари смотрела, как мать выходит на середину Поляны собраний. Она остановилась перед одинокой статуей, украшавшей Поляну. Отпустив руки девушек, Леда низко поклонилась статуе Богини, которая будто вырастала из-под земли. Лик ее был высечен из гладкого желтоватого песчаника, усеянного кристалликами кварца, и когда на поверхность статуи падал свет – солнечные лучи или прохладное лунное сияние – она искрилась, словно сотканная из снов и грез. Густой мягкий мох служил Богине одеянием, волосы из изумрудного папоротника струились по спине и округлым плечам.

– Приветствую тебя, о Великая Мать, как Клан приветствует меня, Жрицу Луны, твою служительницу – с любовью, почтением и благодарностью, – начала Леда с трепетом и, поднявшись с колен, повернулась к Клану, застывшему в ожидании. – Мужчины Клана плетельщиков, предстаньте передо мной!

Пока мужчины пробирались вперед, подбежала Дженна, протянула Мари деревянную кружку с душистым ромашковым чаем и устроилась рядом на бревне.

– Ой, смотри, вон папа! – Дженна с улыбкой помахала рукой.

Огромного роста человек, возглавлявший шествие, кивнул дочери в ответ, но от Мари не укрылось ни его искаженное болью лицо, ни гневный прищур.

Ярость, которую он держит сейчас в узде, одолеет его, если Жрица Луны не станет каждую третью ночь смывать с него ночную лихорадку.

Вместе с другими мужчинами Клана Ксандр упал перед Ледой на колени, и в тот же миг солнце скрылось далеко на западе. Леда протянула руки, будто держала в ладонях полную луну, пока невидимую для Клана, – после захода солнца Жрица всегда ее отыщет, всегда сумеет призвать.

Серый отлив на руках Леды потускнел и исчез. Сияя улыбкой, она запрокинула голову, подставив лицо темнеющему небу и раскрыв ему объятия. Дыхание ее стало глубоким и мерным. Мари задышала в том же ритме, ища внутри себя опору, прежде чем воззвать к луне – так ее учила Леда. Она смотрела, как шевелятся губы матери в тихой молитве.

Мари обежала взглядом полукруг соплеменников: двадцать две женщины, десять детей, семеро мужчин. Надо помочь маме, все запомнить, а когда они вернутся домой, записать в дневник.

Остановив взгляд на Зоре, Мари нахмурилась. Вы подумайте! – безмолвно кипела она. – Все молятся вместе с мамой, настраиваются на нужный лад, кроме этой девицы! Нет бы погрузиться в таинство и наблюдать за Ледой, как подобает будущей жрице. Вместо этого Зора улыбалась юноше, склонившемуся перед Ледой. Вытянув шею, Мари увидела, что юноша – по имени Джексом – тоже украдкой поглядывает на Зору, и глаза у него горят вовсе не от ночной лихорадки.

Мари кольнула зависть. До чего же Зоре все легко дается! Она такая бойкая, дерзкая, красивая. Стать бы такой, как она – пусть ненадолго, всего на денек или хотя бы на час. Каково это, ловить на себе мужской взгляд – пылкий, полный желания? Наверное, прекрасно, – подумала Мари. – Невообразимо прекрасно.

В тишине, когда весь Клан умолк, ее чудесная, любящая мама-Жрица заговорила звучным, мелодичным, уверенным голосом. И все соплеменники Мари обратили на нее взоры.