Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт Страница 5

Гнев официанта уже остывал. Он, покачав головой, улыбнулся и поставил перед Десейном тарелку.

— Я слышал, он назвал вас Уином.

— Уинстон Бурдо, к вашим услугам, сэр. — Официант обогнул столик. — Не хотел давать мне пива Джасперса для вас, сэр! — Он взял с подноса покрытую инеем бутылку и поставил рядом с кружкой пива, которую принес в первый раз. — Это несколько хуже того, что я приносил раньше. Впрочем, в еде-то присутствует Джасперс. Никто, черт побери, не смеет указывать, мне что делать, а чего не делать!

— Джасперс, — повторил Десейн. — Я думал, это только название сыра.

— Да нет же, сэр. Джасперс добавляют во всю продукцию, которую производит кооператив. Разве Дженни не говорила вам об этом? — Он нахмурил брови. — Вы что, раньше никогда не приезжали в нашу долину с ней, сэр?

— Не довелось. — Десейн отрицательно покачал головой.

— Вы доктор Десейн — Джилберт Десейн?

— Да.

— Тогда вы — тот парень, в которого Дженни влюблена по уши. — Он ухмыльнулся и добавил: — Кушайте, сэр. Это отличная еда — пальчики оближешь.

Прежде чем Десейн успел собрать воедино разбегавшиеся мысли, Бурдо повернулся и быстро ушел.

«Тот парень, в которого Дженни влюблена по уши, — подумал Десейн. — Он использовал настоящее время — не прошедшее. — Он почувствовал, как гулко застучало сердце, но тут же обругал себя — ну не идиот ли он, что решил принять слова официанта всерьез! Просто у парня такая манера разговаривать! И не нужно строить на этом надежды!»

Он принялся за еду. Ростбиф соответствовал похвалам Бурдо: он оказался нежным, сочным. Сырный соус, которым была полита картошка, обладал тем же острым привкусом, что пиво и сметана.

«Тот парень, в которого Дженни влюблена по уши».

Эти слова продолжали звучать в голове Десейна, пока он ел, путая все его мысли.

Он оторвал взгляд от тарелки и стал искать взглядом Бурдо. Официанта нигде не было видно. Джасперс… он придавал еде острый запах и какой-то необычный привкус. Внимание вернулось к бутылке пива, произведенного не кооперативом Джасперса. «Говорит, не такое вкусное?» — Он отхлебнул прямо из бутылки. Горький металлический вкус. Потом сделал глоток из кружки — пиво из нее оказалось мягким и успокаивающим. Десейн почувствовал, как по мере того, как с языка исчезает неприятный привкус, его голова проясняется.

Поставив кружку на стол, он бросил взгляд через весь зал и заметил, что бармен уставился на него с хмурым видом. Потом сантарожец отвел взгляд.

Вроде бы все это было весьма несущественно: два пива, спор между официантом и барменом, с таким вниманием взирающим на его столик, — обычные мелочи, сплошь и рядом встречающиеся в жизни, но почему-то Десейн ощутил скрытую угрозу. Нельзя забывать, что два исследователя уже погибли в результате несчастных случаев в долине Сантарога: первый погиб, когда его машина свалилась в пропасть, на слишком большой скорости не вписавшись в поворот на горной дороге; а второй сорвался со скалистого уступа в реку и утонул. Несчастные случаи, вызванные естественными причинами, так уверяли проводившие расследование официальные лица.

Погруженный в раздумья Десейн вернулся к еде.

Вскоре Бурдо принес клубнику, которая тоже оказалась очень вкусной.

— Как, сэр, нравится?

— Отлично! Лучше, чем пиво.

— Простите, сэр, пиво — моя вина, сэр. Возможно, как-нибудь в другой раз. — Он осторожно прокашлялся. — А Дженни знает, что вы здесь?

Десейн опустил ложку и стал вглядываться в тарелку с клубникой, словно пытаясь разглядеть в ней свое отражение. Перед глазами вдруг возникла Дженни — в красном платье, такая жизнерадостная и энергичная.

— Нет… еще не знает, — ответил он.

— Вы знаете, что Дженни до сих пор не вышла замуж?

Десейн перевел взгляд на игроков в карты. Доктор Паже оторвал взгляд от карт и сказал что-то человеку слева от него. Они оба рассмеялись. «Их лица покрыты прекрасным загаром… Значит, Дженни до сих пор не замужем?»

— Мистер Бурдо, в справочнике есть ее телефон? — спросил Десейн.

— Она живет вместе с доктором Паже, сэр. Почему бы вам не звать меня Уином?

Внезапно заинтересовавшись собеседником, Десейн внимательно посмотрел в лицо с резкими чертами мавританских предков. В голосе негра звучал едва заметный акцент уроженца юга, а дружелюбие и то, с какой охотой он сообщал ему сведения о Дженни, было типично для южанина… С первого взгляда просто доверительная, дружеская беседа. Однако тут примешивалось еще что-то, словно Бурдо прощупывает его, осторожно пытается выведать какую-то информацию. В Десейне проснулся психолог.

— Уин, сколько лет вы живете в долине? — спросил он.

— Около двенадцати, сэр.

— Как вы сюда попали?

Уголки рта Бурдо тронула печальная улыбка, и он покачал головой.

— Не думаю, сэр, что вам будут приятно услышать эту историю.

— Но мне хочется услышать ее. — Десейн внимательно смотрел на Бурдо. Где-то должен найтись ключ, которым можно приоткрыть дверь ко всему загадочному в этой долине… «Дженни не замужем?»… Возможно, Бурдо и есть этот ключ. Негр вел разговор с некоторой застенчивостью, которая, как знал Десейн, располагает к доверительности. Сейчас он только и надеялся на то, что это не искусная игра.

— Что ж, если вы действительно хотите знать… — начал Бурдо с резко усилившимся южным акцентом. — Я отбывал срок в тюрьме в Новом Орлеане. Я был членом одной разбитной компании, где каждый занимался чем хотел, а от нашего жаргона у благопристойных граждан уши бы завяли. Однажды я как бы услышал себя со стороны и призадумался, а потом понял, что все это ребячество, ерунда. Для малолеток. — Бурдо повторил эту фразу, с какой-то торжественностью: — Для малолеток, сэр. И вот когда я вышел из тюрьмы, самый главный шериф сказал мне, чтобы я никогда больше не попадал туда. Я пошел домой, где меня ждала семья, и сказал Анни… сказал ей, что мы уезжаем. Погрузили вещички и приехали сюда, сэр.

— Так просто собрались и приехали прямо в эту долину?

— Ну нет, сэр, перед тем как попасть сюда, наши ноги прошлись по многим дорогам. Путь был нелегким, и некоторые места нам было совсем нелегко оставлять. Когда же мы наконец прибыли сюда, то поняли, что наши мытарства оказались не напрасными.

— Выходит, вы просто странствовали, пока не оказались здесь.

— Иногда мне кажется, что направлял Бог, сэр. Это место… Сэр, мне трудно это объяснить. Правда… власти долины хотят, чтобы я шел учиться. Вот в чем проблема. Я могу говорить на хорошем обычном английском, когда не забываю про произношение, — сейчас его акцент почти пропал.

Десейн ободряюще улыбнулся.

— Кажется, в этой долине живут очень милые люди.

— Возможно, вам станет понятнее наша долина, если я расскажу об одном случае, случившемся здесь со мной. Если бы это произошло где-нибудь в другом месте, то ужасно задело бы меня, но здесь же… Мы были на вечеринке в Джасперсе, сэр, сразу же после помолвки моей дочери Уиллы с Кэлом Нисом. И Джордж, отец Кэла, подошел ко мне и, положив руку мне на плечо, сказал: «Эй, Уин, старый негритянский ублюдок, — сказал он, — нам лучше пойти выпить и поболтать, потому что мы вскоре породнимся». Эти слова совершенно не задели меня. Он не хотел меня обидеть, когда назвал ниггером. Это было совсем как… как мы называем здесь белокурого мальчика Белым. Черный цвет моей кожи служит лишь для установления личности, вроде того, как вы приходите сюда, в этот зал, и спрашиваете Эла Мардена, а я отвечаю: «Видите того рыжеволосого парня, играющего в карты, — это и есть Эл». И когда он назвал меня так, я понял, что именно это он и имел в виду — ничего обидного. Я понял это сразу же. Он просто выразил сущность своего восприятия меня. Более дружеской услуги он не мог мне оказать.