Игра титанов - Дмитрий Казаков Страница 5

– Да, меч у тебя не совсем обычный, – встрял скальд. – Ты, кстати, не умеешь колдовать?

– Нет, не умею.

Эта новость заставила Шустрого разочарованно вздохнуть.

С вытаращенными глазами и открытым ртом он выслушал рассказ о Харуготе из Лексгольма, величайшем чародее Алиона, и о путешествии Олена во владения предков. О Сердце Пламени тот умолчал, не желая раскрывать все о себе, и поэтому история вышла немного куцей.

Упомянул о странствии к Опорным горам и дальнем пути через весь Алион, к острову Тенос, где высятся древние, забытые всеми храмы уттарнов…

– Уттарнов, ты сказал – уттарнов? – оживился при упоминании о сгинувшем народе Юрьян.

– Да, именно так.

– Так они же занимают часть Тысячи островов! Это далеко на юге! – Скальд принялся махать руками и брызгать слюной. – Говорят, что обитают там с незапамятных времен! Появились чуть ли не до Падения Небес! Да, правду тебе говорю. Или ты не веришь? А зря, зря…

– Почему? Верю, – кивнул Олен, подумав о том, что поклоняющиеся Предвечной Тьме существа вполне могли перебраться из одного мира в другой, сменить Алион на Вейхорн. А след, оставшийся от их путешествия, наверняка оказался тем течением, что подхватило крошечную песчинку – человека, очутившегося вне пределов родного мира.

О том, что такое «Падение Небес», спрашивать пока не стал.

– Про них даже упоминается в одной из вис цикла Южного Ветра Паррода Лохматого, – затараторил Шустрый, – так, сейчас вспомню… «И лап когтистых удар нанеся, скользнули, исчезли в вихре себя…» Вспомнить бы еще, что это значит.

И он озадаченно почесал кудрявую голову.

Пока разговаривали, почти добрались до холмов, что раньше торчали на самом горизонте. Высокие, с крутыми темными склонами, совершенно голые, они выглядели чужеродно посреди цветущей равнины. Их мрачные туши внушали омерзение, казались клещами, впившимися в тело земли.

Путь пролегал между двумя холмами, через узкую ложбину, где царила сырость и рос фиолетовый, неприятно хрустевший под ногами мох.

– Теперь твоя очередь рассказывать, – проговорил Олен. – Кто были те типы, что напали ночью? От кого мы убегаем через эти бесплодные земли?

– Мерзкие собратья вонючих кротов! – рявкнул Юрьян и погрозил пальцем кому-то невидимому. – Жалкие отпрыски семени Сашиха Толстого, не могущие оценить силы истинного стиха!

Из дальнейшего рассказа, невероятно многословного, полного эмоциональных восклицаний и поэтических отступлений, стало ясно, что Шустрый – сочинитель стихов, на которые в этих землях большой спрос. Скальд нужен на любом празднике, он сложит хвалебную вису на свадьбе, сочинит поминальную драпу по погибшему или воодушевит воинов, чей корабль уходит в поход к чужим берегам.

Но Юрьян совершил большую ошибку – пять дней назад он создал любовные стихи, именуемые мансёнг, в честь замужней женщины.

– Она такая… ух! – вскрикивал Шустрый, мечтательно возводя глаза к небу. – Словно лебедь на глади водной или алая лилия в час заката! Ой-ёй! Не удержался я, не смог… Закон же гласит, что сочинение любовных стихов – зловредное колдовство и тот, кто совершил его, должен быть убит…

Дальше стало ясно, что о мансёнге узнал муж объекта воздыханий и его братья.

От их кулаков и мечей и пришлось Юрьяну удирать на юг, через необитаемые пустоши.

– Теперь мне придется скрываться, – вздохнул скальд, – или вообще уехать в изгнание. Ладно стихи, их бы простили лет через пять. А скольких мы с тобой убили? Пятерых? Такое быстро не забывается…

Холмы к этому моменту остались позади, потянулась травянистая равнина, прорезанная оврагами.

– Но если бы мы их не убили, они убили бы нас, – возразил Олен.

– Да это дело вообще не твое, – махнул рукой Юрьян. – Незачем тебе вступать во вражду с родом Сашиха. Он богат и могуч и имеет влияние даже на юге, в землях Многоглазой. И я думаю, что, едва мы дойдем до населенных земель, нам придется расстаться…

– Это вряд ли, – нахмурился Рендалл. – Ты меня выручил, а я тебя брошу при первой же опасности? Да, кстати, а что твой собственный род? Почему бы ему не взять тебя под защиту?

– А я один, точно гордый, но слегка голодный ястреб, – сообщил Шустрый, – родители погибли, когда мне было шесть…

Выяснилось, что внутри не такого и большого народа сиаи процветает кровная месть. Ее жертвой стали отец и мать Юрьяна, а чуть позже – дядя, у которого мальчишка нашел временный приют. Сам сумел выжить, сделался учеником скальда, в пятнадцать лет отомстил за родителей.

– Три года я прожил вне закона, – в голосе Шустрого прозвучали горделивые нотки. – Затем на альтинге у мыса Всех Богов была заключена мировая. Чуть позже наставник утонул в море… – Тут лицо Юрьяна перекосила гримаса отвращения. – И с тех пор я один, хожу, складываю стихи…

Олен только головой покачал.

Ситуация выглядела знакомой – один против всего мира, против идущих по следу врагов, могущественных и многочисленных. Сам недавно был в такой же, даже немного в худшей, поскольку не знал, кто именно и почему его преследует.

– Ничего, выберемся, – сказал Рендалл. – Только нам, изгоям, нужно держаться вместе.

Равнина, по которой они шли, тем временем изменилась. Обычная трава исчезла, ей на смену пришли низкорослые кусты с бурыми круглыми листьями. Стали попадаться торчащие из земли каменные плиты, покрытые черной обугленной коркой, обломки колонн и фрагменты статуй.

Вглядевшись в одну из них, Олен содрогнулся – из камня было высечено существо, похожее на богомола, которому вместо головы посадили каракатицу.

– Где это мы? – спросил он.

– А? Что? – Скальд, витавший где-то выше облаков, споткнулся и только затем обратил внимание на то, что происходит вокруг. – А, это… Остатки города, что существовал до Падения Небес. Кто жил тут – неведомо, не осталось даже призраков. Они обратились в пепел вместе со всем остальным.

– В пепел? Что же это за Падение Небес такое?

Они шагали по черным развалинам, поросшим теми же бурыми кустами. Шли там, где угадывались очертания улиц, миновали площади, покрытые спекшейся от невероятного жара коркой.

А Шустрый рассказывал.

Ранее Вейхорн населяли многочисленные и очень могучие существа, умелые маги и сильные воины. Они поклонялись своим богам, строили города на всех семи материках. Тогда всюду царило спокойствие, в небесах парили драконы, и волшебники, как говорят, даже искали пути в другие миры…

Но в один не самый прекрасный день, тысяча четыреста двадцать два года назад, небеса лопнули. Через дыры в них явились сотни крылатых созданий, чьи тела были из огня, а души – полны жажды уничтожения.

– Гости, – прошептал Олен, вспоминая встречи с белоглазым и испытанный тогда ужас. – Посланцы с Верхней Стороны…