Тайны Колдовского мира: Стража Колдовского мира - Андрэ Нортон Страница 5

Она продела светлые, длинные до плеч волосы в серебряное кольцо, подхватив и непослушные пряди на затылке. При ходьбе с волос летели брызги.

Но мысли её были уже далеко, сосредоточены на предстоящих дневных заботах. Нужно дать Джозефинии зелья, которое помогает при боли в суставах, измучившей беднягу за последнее время, когда одна гроза сменяет другую; нужно заглянуть на ферму Паджана, навестить там слабенького новорождённого жеребёнка. Даже не знаешь, как все успеть, хоть и суетишься от рассвета до заката.

А сегодня она проснулась с каким-то неясным беспокойством. Это не похоже на осадок, который бывает после снов-откровений Госпожи — тут она бы помнила каждую деталь. Но никак не отделаться от этого странного предчувствия.

Огромный чёрный кот, сидящий на пороге древней кумирни, которую Дестри восстановила сама, вот этими самыми руками, широко разинул пасть, беззвучно, по своему обыкновению, мяукая. Пресвятая Госпожа, а Вождь-то все растёт и растёт! Уж конечно ни одному коту в округе с ним не сравниться. Да и по уму им до него далеко, разве что они скрывают свои мысли от людей. Но Вождь не из нашего мира, в нём вообще нет местной кошачьей крови. Он вместе с Дестри пережил всё, что случилось в Гавани Мёртвых кораблей, они вместе перешли через эти диковинные врата. Врат этих, правда, больше нет — благодарение Госпоже и её Дару! Этот кот и она, пария, которой все сторонятся, связаны узами, которых сама смерть не разорвёт.

— Не желаете ли позавтракать, ваша милость? — улыбнулась она. — Впрочем, я не сомневаюсь, что ночная охота до отказа наполнила ваш желудок.

Его огромные жёлтые глаза оставались бесстрастными. Он лишь широко зевнул, обнажив клыки, которые, как она отлично знала, он готов употребить во благо и во вред, в зависимости от добычи.

В кумирне было два помещения. Дестри постаралась восстановить каменную кладку, вычистила и вымыла все внутри, натёрла стены составом из ароматических растений, собранных в запущенном саду. Внешняя комната предназначалась для хозяйственных нужд, но и там она не терпела никакого беспорядка. Стол из самого прочного и дорогого варсового дерева, которое отливает золотистым металлическим блеском, когда его как следует отскоблишь, там же две скамьи того же дерева. В углу очаг, которому не положено сыпать пепел на пол, и полки, а ещё один-два поставца.

Никаких гобеленов, никакой богатой резьбы. Но сама Госпожа Гуннора украсила святилище по своему вкусу — там, где сходятся полы и стены, по всей комнате вьются лозы. В любое время года они усыпаны вперемешку цветами и плодами, внося с собой мир и спокойствие, царящие снаружи.

Дестри разложила мокрое полотенце на краю стола и осмотрела цветки на лозах. Нет, голубых не надо — лёгкая тень, что сопровождала её с момента пробуждения, подсказала, что они не годятся. Она тщательно выбрала и сорвала на длинном вьющемся стебле то, что предложила ей лоза: белые цветки — символ поиска, цель которого неясна ищущему, и золотые — обещание обильной жатвы, любимого времени Гунноры.

Дестри прошла в кумирню. Там стояла глыба белого камня, подобного которому не найти нигде в округе. По сторонам его высечена собственная печать Гунноры — сноп спелого зерна, перевитый плодоносящей лозой. Дестри быстро прошла к нему, обогнув длинную лежанку, на которой жаждущие мудрости могли спать и учиться.

На алтаре стояла единственная ваза, изящная и узкая, напоминающая водяные лилии. Дестри вынула вчерашние увядшие цветы и поставила вместо них свой бело-золотой букет.

Она сомкнула руки вокруг своего главного достояния — амулета, который ей так верно служит. Янтарь был тёплым на ощупь, как будто в руке оказалась чья-то тёплая ладонь.

— Госпожа, — медленно произнесла она. Конечно, Великая и так может узнать любые её мысли, но Дестри, как и все люди, нуждалась в словах. — Госпожа, если грядёт беда, позволь мне послужить тебе, для чего я и призвана тобой.

Дестри занималась своими дневными хлопотами, когда вдруг услышала скрип колёс. Закупорив пузырёк, в который она наливала лекарство, Дестри вышла на крыльцо.

Дорога, ведущая к посёлку, была немощёной и узкой. Огромный вол, привычный к плугу, на этот раз запряжённый в грубую повозку, время от времени протестующе мычал.

Джозефиния! Но ведь Дестри собиралась сама доставить снадобье на ферму. Тримбл, муж Джозефинии, шагал рядом с повозкой, держа наготове кнут. С его пояса свешивался топор со сверкающим, только что заточенным лезвием. А позади, держа наготове луки и насторожённо оглядываясь по сторонам, шли Станврик и Фосс — лучшие охотники в округе.

Небольшая процессия осторожно выступила из леса, напоминая отряд путников, ступивших на гиблое место.

Дестри уже неслась им навстречу.

— Что стряслось? — её утренние предчувствия окрепли.

— Лесное чудище, Голос.

Повозка скрипела, и Тримблу приходилось говорить громко. Послышались всхлипы его жены, исполненные не то боли, не то страха. Она лежала, укутанная одеялами.

— Ага! — вмешался Станврик, нетерпеливо протиснувшись вперёд. — Вчерась вечером Лаберт с мельницы слышит, овцы его чего-то зашебаршились, он, значит, и спусти своего Кусаку. Ну а кто ж с им справится у нас в долине — некому, сама знаешь. Но только тут такой скулёж поднялся, такое затеялось, что Лаберт-то сам в дом, да и дверь на запор. А наутро-то… — он хотел перевести дух, но тут рассказ подхватил Фосс, который всегда был немногословен, но на этот раз разошёлся как никогда.

— Только свет занялся, как Лаберт из дома-то и выскочи, да и лук свой прихватил и всё такое. И на лугу-то, что за мельницей, глядит — овца зарезанная, больше половины съедено, да…

Тут снова вступил Станврик:

— А пёс-то его, Кусака который, глядь, лежит напополам разорванный. Ну, я вам скажу, сам бы не видал — не поверил бы! Всё равно как заяц волком задранный. Да и то ещё не все, Голос. Там ещё и следы, скажу тебе, и не какой горной кошкой или медведем там оставлены! Они вроде человечьи, но ноги-то у того, должно, раза в два нашего Тримбла длиннее.

Тримбл подковылял поближе.

— Голос, мы когда ещё несмышлёными детишками, поди, были, наши тятьки да мамки рассказывали, что будто были такие чудища, Тьмы порождения, что за людями охотятся и убивают. И вот кумирня-то эта, Госпоже построенная, будто и стоит как крепость Света, противу тех тёмных сил северных направлена. Но ночная тварь эта, что напала на нас, не иначе как Тьмы порождение, и просим тебя, Голос, умоли ты за нас Госпожу, чтобы она покровом своим нас от Тьмы той укрыла.

— Да, да, — сказала Дестри.

Она отлично знала, как далеко способно проникнуть зло. Тело её напряглось. Разве самой ей не пришлось бороться с последышем Чёрной Силы, заглатывающем экипажи судов, которые он ловил не только в пределах Эсткарпа? Неужели ещё одни врата распахнулись — неужели привели их в действие, с тем чтобы вбросить в этот мир существа из миров иных? А может, какое-то чудовище тайком пробралось в эти южные края, чтобы завладеть новыми охотничьими угодьями. Ей нужно каким-то образом узнать, с кем или с чем они имеют дело. Ибо у людей, живущих в долине, нет никаких средств защиты против происков сил Тьмы.