Хрустальный грифон - Андрэ Нортон Страница 5

Поверхность черноты подернулась дымкой, из струящегося тумана постепенно возникали какие-то шевелящиеся тени. Я увидела круглый блестящий шар и в нем то, что было мне знакомо — Грифон, отливающий белым блеском.

Сначала шар был большим, занимал все зеркало.

Затем он начал быстро уменьшаться, и мне стало ясно, что он прикреплен к цепи. Цепь держала рука. И шар вращался. Грифон то обращал свой взор на меня, то отворачивался прочь.

Теперь шар стал совсем маленьким, словно отдалившись, и рука, держащая его, тоже стала уменьшаться. А вскоре в поле зрения появилось и все тело. Возникла фигура мужчины. Он смотрел куда-то в сторону, и я не видела его глаз. Незнакомец был одет в кольчугу, закрывающую горло, на поясе висел меч, а через плечо — лук.

Я не могла определить, к какому роду он принадлежит: не было эмблем. Ничего, кроме этого загадочного шара.

Затем мужчина ушел, как будто его кто-то позвал. Зеркало снова стало темным и безжизненным.

Мальвинна убрала руку с моего лба. Когда я подняла глаза, то увидела, что лицо ее побледнело. Кубок был тут же поставлен на землю, и я отважилась взять руки Мальвинны в свои.

Она слабо улыбнулась.

— Это требует очень много сил, а их у меня и так мало. Но я должна была это сделать. Скажи, дочь моя, что ты узнала?

— Разве ты ничего не видела? — с удивлением спросила я.

— Нет. Это было только для тебя.

Я рассказала обо всем, что прошло передо мною — о Грифоне, заключенном в шар, о человеке в боевых доспехах, который держал шар…

— Грифон — это герб Ульма. Может, я видела лорда Керована, с которым я обручена?

— Вероятно, — согласилась аббатиса. — И мне кажется, этот Грифон имеет большое значение для твоего будущего. Если он когда-нибудь попадет в твои руки, храни его. Вполне может быть, что в нем фокусируется могущество, которым обладали Древние. А теперь позови даму Алусан. Мне нужно что-нибудь укрепляющее. Но не говори ей, чем мы тут занимались, так как взгляд в будущее весьма интимное дело, и об этом не следует широко распространяться.

Я не сказала об этом никому, даже Мэт. Аббатиса инсценировала обычное недомогание, и в поднявшейся суматохе на меня никто не обращал внимания. Я взяла сосуд, отнесла в гостиную и поставила на стол.

Я смотрела и смотрела в него, но не видела ничего, кроме вина — ни темного зеркала, ни движущихся теней. В памяти у меня сохранилось видение Грифона; если бы я могла рисовать, то изобразила бы его в мельчайших деталях. Этот Грифон несколько отличался от Грифона на гербе Ульма. У него, как положено, были крылья и голова орла. Но задняя часть с ногами и хвостом была как у льва — зверя, которого можно встретить только на юге. Голову орла венчали львиные уши.

По верованиям нашего народа, Грифон символизирует золото, тепло и величие солнца. В старых легендах говорится, что Грифон охраняет спрятанные сокровища.

Поэтому их всегда изображали красным и золотым цветом — цветом солнца. Однако Грифон, который явился мне, был заключен в белый шар.

Вскоре после этих событий дама Мэт и я вернулись домой в Иткрипт. Но ненадолго. В год Коронованного Лебедя мне исполнилось четырнадцать лет, пора было готовить одежду и утварь для переезда в дом мужа. Через год-другой лорд Керован должен призвать меня.

Мы отправились в Тревампер — город, расположенный на стыке торговых путей. Здесь собирались все торговцы севера и предлагали свои товары. Даже сулкары — морские разбойники, весьма неохотно покидавшие царство ветра и волн, тоже приезжали в Тревампер.

Случайно мы повстречались тут с моей тетей Ислогой, ее сыном Тороссом и дочерью Унгильдой.

Тетя сердечно приветствовала даму Мэт, но я понимала, что это просто вежливость, так как сестры не любили друг друга. Леди Ислога, изобразив улыбку на лице, поздравила меня с удачной помолвкой, которая соединит наш Дом с Домом Ульма.

Когда старшие занялись своими разговорами и перестали обращать на нас внимание, ко мне подошла Унгильда. Мне показалось, что эта плотная девушка в богатой одежде смотрит на меня неприязненно. Серебряные колокольчики в распущенных волосах и прочие легкомысленные украшения не подходили к ее широкому плоскому лицу с маленьким ртом. К тому же Унгильда все время поджимала губы, словно хранила великую тайну.

— Ты знаешь, как выглядит твой жених? — спросила она.

Мне стало беспокойно под этим пристальным взглядом. Я поняла, что ей не понравилась, но не могла понять почему: мы ведь едва знали друг друга.

— Нет.

Я сразу насторожилась, как всегда, когда чувствовала враждебное отношение к себе. Но лучше узнать правду сейчас, чем тревожиться понапрасну. Я впервые подумала о том, что раньше не приходило мне в голову. Почему Керован не прислал мне свой портрет? Обычно во время обручения вместе с топором привозили портрет жениха.

— Жаль, — в ее взгляде я прочла торжество. — Посмотри, вот мой жених, Элван из Ришдейла. — Она достала из кошелька дощечку. — Он послал мне его в подарок два года назад.

Это было лицо человека средних лет, а не юноши, И оно мне совсем не понравилось, хотя, может быть, просто художник был не очень искусен. Но было ясно что Унгильда невероятно гордится портретом.

— Кажется, это человек серьезный. — Я не смогла придумать ничего иного. Чем больше я смотрела на портрет, тем больше он мне не нравился.

Унгильда восприняла мои слова, как похвалу. Я на это и надеялась.

— Ришдейл — горная долина, там все торгуют шерстью. Мой жених уже прислал мне подарки.

Она показала на янтарное ожерелье, украшавшее шею, и затем протянула руку с кольцом в виде змеи.

Глаза змеи были сделаны из красных драгоценных камней.

— Змея — эмблема его рода. Это его собственное кольцо. Следующий осенью я поеду к нему.

— Желаю тебе счастья.

Ее бледный язычок облизнул верхнюю губу. Унгильда явно что-то хотела сказать и не решилась. Наконец она наклонила свою голову ко мне. Я изо всех сил старалась не отодвинуться.

— Мне бы тоже хотелось пожелать тебе счастья.

Спрашивать ее ни о чем не следовало, но я спросила помимо своей воли:

— А почему бы нет?

— Мы живем гораздо ближе к Ульмсдейлу. И многое.., слышали.

Она так выразительно произнесла последнее слово, что это произвело на меня впечатление. При всей неприязни, я не могла не выслушать ее.

— Что же именно?

В моем тоне прозвучал вызов. Она заметила это и наверняка получила удовольствие.

— Разве тебе не сказали, что наследник Ульмсдейла находится под двойным проклятием? Даже его собственная мать отказывается видеть его лицо с самого момента рождения. Разве тебе не сказали этого? — повторила она с торжеством. — Жаль, конечно, но я должна разрушить твои мечты об отважном юном лорде. Он — чудовище, и должен жить отдельно от людей, так как люди не могут смотреть на него без содрогания.