Надежда Ростона - Эленора Валкур Страница 5

– Прелестно! – усмехнулся он. – Вообще-то вопросы здесь задаю я. Кто ты и что делаешь в королевском Заповеднике с оружием? Здесь только королевские охоты разрешены.

– Оружие?!!

Точно! У меня же лук с собой, правда, со снятой тетивой и в чехле.

– Вы из лесного дозора и арестуете меня за незаконный сон под королевской сосной? Оружие, кстати, для самообороны, вдруг нарвусь на грабителей или других каких подозрительных граждан, а так, вообще, я до Риза еду, и единственный объект моей охоты – копченый окорок. Могу угостить.

Эстан улыбнулся. Рада, что ему весело. Потому что у меня ощущение, что я несу полнейшую ахинею.

– Как Ваше имя, грозная воительница, странствующая по лесам Тальсска?

– Ми…ня Золушкой зовут, – ляпнула я. На всякий случай. Да и зачем ему мое имя?

Эстан расхохотался:

– Серьезно? Тогда меня зовут… Кир Рабаз… Точно! Маркиз Кир Рабаз. Мы тут с принцем Эстаном и другими придворными приехали уток пострелять, они на озере, а я прогуляться решил.

– Приношу свои извинения, маркиз, мне как дочери простого охотника не следовало разговаривать с Вами в таком непочтительном тоне. К сожалению, реверанс в брюках делать проблематично, но я постараюсь! – я не поленилась, встала и присела, вместо юбки использовав полы костюма для верховой езды – кстати, вполне приличное одеяние, из зеленого бархата, приятельнице купили родители, да маловат костюмчик оказался, вот и уступила мне его по сходной цене. – Простите, Света ради, сирую и убогую.

– Знаешь, Золушка, уж слишком гладкая у тебя речь для дочери простого охотника.

Тут я заметила, что в руках у него сухие ветки, которые он, видимо, собирал по округе, пока не обнаружил нарушителя. А теперь он уселся и принялся разводить костер. На моей поляне! Правда, я вовремя припомнила, ЧЬЯ это поляна на самом деле.

– Воды принесешь? Чаю захотелось! – сунул он мне мой же собственный котелок.

Я послушно потянулась за котелком, нечаянно скользнув пальцем по его руке. Словно искра проскочила! Я вздрогнула и испуганно глянула на него. Озорные серые глаза смотрели на меня очень внимательно. Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, отдернула руку и очень быстро потопала к ручью.

В этот момент со стороны озера долетел звук охотничьего рога. «Кир Рабаз» вздрогнул, свистнул, из подлеска выбежал лохматенький рыжий конек, принц вскочил в седло и развернулся в сторону охоты.

– Осторожно тут, – бросил он мне на прощание, – не дай Свет под шальную стрелу попадешь, еще руку прострелят или плечо, – и исчез за деревьями по едва заметной тропе.

А я стояла, как дура, с пустым котелком в руках и размышляла, что он имел в виду, и почему при наших встречах все время присутствует эта идиотская посудина.

* * *

Диплом я защитила, но оставалось еще сдать несколько экзаменов по практическим навыкам.

Остро вставал вопрос о выпускном платье. Денег у меня не было. Точнее, были, но в Тилисске, у ростовщика. А в Ризе я жила на стипендию и случайные заработки. Нужно было срочно раздобыть средства на новое платье, выпускной через две недели, а наряд еще шить придется.

Вообще-то в платьях я хожу редко. Не имею привычки в юбках путаться. Что делать? Воспитана нестандартно. Носиться карьером по просторам герцогства, лазить по стенам родового замка и ловить с пирса морскую рыбу в платье, знаете ли, не очень удобно.

Отец был занят государственными делами, мать руководила всем поместьем, так как отца вечно не было дома. А моим воспитанием лет с семи занимался старший брат Тайн. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Нянек я не слушалась, а с братом мама меня отпускала – ответственность он впитал с ее молоком – будущий герцог, как-никак. Золотая пора, с нетерпением ожидаемая всеми девочками-подростками, пора красивых и дорогих платьев и первого трепетного выхода в свет должна была настигнуть меня пятнадцатой осенью. Но та осень так и не пришла в наш дом.

В Тальсске долго косо смотрели на женщин в брюках. У нас дамы победили в борьбе за практичность еще лет пятьдесят назад, а тут Черная Инквизиция за такие вещи жгла бедолаг на кострах.

Долгие годы девушки только грезили о свободе движения, пока госпоже Малинике Лашене, придворной портнихе, не пришла в голову счастливая мысль о юбке-брюках.

Через полгода она впервые показала эту одежду на ежегодном Смотре Моды, по этому поводу долго шептались, но в один прекрасный день на прием в юбке-брюках, коротеньком жакетике и маленькой шляпке появилась сама королева, тогда еще молодая и смелая. После этого мода на женские брюки, как пожар, захватила сначала столицу, а потом все Тальсское королевство.

Теперь половина женщин в городах гуляла в брюках самых разных цветов и фасонов, строго регламентировалась лишь длина – она могла быть только двух видов – «приличная» и «неприличная». Да еще ширина штанин – они должны быть достаточно свободными, чтобы не напоминать мужские панталоны. Брючки в обтяжку носили только публичные женщины, такой покрой уже считался цеховым знаком.

Впрочем, о чем это я? Платья у меня, конечно, были. Целых два!!!

Одно я шила на похороны тети Сияны. И хотя фасон, а главное, цвет меня вполне устраивали (я вообще считаю, что подобные мне невысокие и тощ…, то есть изящные девушки с длинными золотистыми волосами бесподобно выглядят в черном, особенно, с глухим монастырским воротом и длиной до пят), но дело в том, что когда я его надевала в последний раз, мне было четырнадцать, и с тех пор я немного… эээ… выросла… в некоторых местах, и сейчас решительно не вмещалась в прежний размерчик.

Вторым платьем был балахон из мешковины. История его обретения менее трагична, чем предыдущая, но не менее впечатляющая.

Золушкой меня прозвали за бесконечные внеочередные дежурства по кухне. А когда кто-то предложил в драмкружке постановку, то роль главной героини отдали мне без споров. После спектакля, прошедшего, надо признать, с приличным успехом, мне и подарили на память это, с позволения сказать, «платье»… Жмоты! Нет, чтобы «принцессное» подарить! Подумаешь, – его Тиона только на спектакль одолжила! Оторвать пуговицу – и «воображала» сама бы отказалась от него!

Впечатляет мой гардеробчик? Вот и меня тоже.

Я выковырнула из копилки через дырочку несколько монет. Поглядела на них, вздохнула и ударила красивую глиняную хрюшку об пол. Отделила черепки от монет. Глянула в окно и после этой необходимой предосторожности произнесла заклинание. Черепки сползлись вместе и снова соединились в хрюшку. Правда, ухо у нее оказалось повернуто в обратную сторону, но это мелочи.

Пересчитала деньги и вздохнула. Срочно нужно что-то придумать.

– Мия Погорельская! – заорал в открытое окно нашей комнаты рыжий мальчишка лет двенадцати. – Вас батька зовет! Зорька телиться собралась, а у нее двойня. Он сказал, что договорился.